Сообщение он прослушал дважды и дважды брался за телефонную трубку, но так и не позвонил: утро вечера мудренее.

Пошел дождь. Крупный, обложной, с громом и молнией – такой, при каком люди без крайней надобности не выходят из дома. Влад лежал на диване и ждал звонка Камая, словно тот обещал ему позвонить.

В шестом часу приехал Крот, мокрый и заполошенный; сообщил, что взяли Ботова – из каталажки вышел Рудик Иванов, загремевший туда за пьяную драку, он и рассказал.

– И что? – сохраняя невозмутимость, спросил Влад.

– А то, что расколется Бот – и нам с тобой кранты! С кем связь держал по рации…

Влад поглядел на часы и пошел как ни в чем не бывало в ванную, почистил зубы, стал бриться.

– Бригадир – наркоман, его сдадут или пришьют, вот увидишь! Он в баре похвалялся, будто сунул таможеннику «куклу», – торопливо излагал Крот, стоя в дверях.

Влад едва не порезался:

– Повтори‑ка?

– Между двумя купюрами – отпечатанные на цветном ксероксе фальшивые баксы, – расшифровал Крот. – Потому тот и сообщил рэкетирам о грузе!

Влад посмотрел на него в упор:

– Кому он об этом говорил?

– Угощал двух братьев Ордынчиков с железнодорожного, жить учил. Деньги у него были, много. Ордынчик‑младший об этом доложил Губарю, а вечером его прижучили возле «Самоцвета» и крепко побили. В больнице теперь. Братан его Вадька по городу рыскает, Губарь мне звонил.

Влад вытер мыльную пену с лица, вернулся в комнату.

– Что же получается, таможня этот… Шепило был прав?.. Накололи его, он и…

– Его не накололи, Влад, его спровоцировали. И он своей команде про «куклу» сказал. А Бригадиру только того и надо было – зацепить всех сразу.

– Выходит, зря я его отметелил?

– Да не отметелил ты его, получается, а убил! Подставили нас с тобой.

– Тебя там не было, понял? Смотайся куда‑нибудь на время, только чтобы я знал. Дело тут одно намечается, можешь понадобиться. А с Бригадой я разберусь сам.

Отправив Крота домой, он набрал номер Мещаниновых. Трубку взяла Лена.

– Оденься понаряднее, возьми зонтик и жди меня на углу – там, где я тебя в прошлый раз высадил.

– Но… Влад!..

Он положил трубку и стал одеваться. В кои‑то веки хотел повязать галстук, но в доме галстука не оказалось, не считая пионерского в материном комоде. Надел водолазку и черный костюм, вылил на себя полфлакона французской туалетной воды, сунув револьвер за пояс, пошел в гараж.

В «Самоцвет» они приехали в восьмом часу. Воскресенье да еще непогода загнали в ресторан полгорода. Отсутствие свободных мест Влада не касалось – зеленые в том количестве, в каком они у него были, вполне могли заменить пропуск в рай.

Чувствовал он себя скованно, слегка подрагивали руки и урчало в животе. Рыжая отличалась от всех, кого он водил сюда раньше. Больше всего ему сейчас хотелось забыть о Паниче, приказавшем стать для Мещанинова «своим».

– Столик на двоих, – сказал Влад метрдотелю, когда они поднялись в зал. – Все самое вкусное и дорогое.

С этими словами он опустил в карман метрдотеля пятидесятидолларовую бумажку, преобразив хозяина по кличке Местнет до неузнаваемости в одну минуту – пока Лена расчесывала перед зеркалом пышные волосы. На ней было длинное темно‑красное платье и бордовые туфли на высоком каблуке; и очки – другие, не те, что давеча он подобрал на асфальте – вовсе не портили ее лица.