Столик нашелся тут же, в углу, у полуовального окна в декоративной решетке, накрытый скатертью под цвет Лениного платья. Они прошли по проходу в паузу между музыкальными номерами не самого плохого в городе джаза, привлекая внимание посетителей, многие из которых Влада знали, но не рискнули обеспокоить приветствием, увидев рядом с достойной дамой.

– Здесь хорошо, – улыбнулась Лена, удобно устроившись за столом. – Никогда бы сама не выбралась.

– Выбралась бы с Вершковым, – сказал Влад.

– Почему… почему с Вершковым?

– Думаю, он меня зарежет из ревности. Зря, что ли, обретается в вашем доме? Вот и по грибы тебя приглашал.

– Глупости! – зарделась Лена. – Он очень милый человек. Когда отец был еще директором треста, он пришел на завод медного литья по распределению после института. Я помню – застенчивый такой, смешной. Словно извиняющийся за то, что живет на свете.

«Знала бы ты, подружка, сколько стоит теперь этот твой „застенчивый“!» – подумал Влад.

– Кстати, он тебя знает. Ты у нас, оказывается, всероссийская знаменитость.

Появились сразу два официанта с подносами. Шампанское, коньяк, розетки с икрой, судки с горячими грибами, соус, вино, заливной осетр заполняли стол.

– Влад, – улучив момент, растерянно прошептала Лена, – это… это же с ума можно сойти! Зачем?..

Он улыбнулся:

– Я ведь знаменитость? Это делает им честь. Да ничего необычного, я всегда здесь так питаюсь. Три раза в день.

Официанты наполнили фужеры шампанским, откланявшись, удалились. Зазвучала музыка, подвыпившие посетители стали танцевать.

– Три раза в день так питаются только бандиты, – предположила она.

«Ты недалека от истины, детка, – подумал Влад. – Надраться бы поскорей!»

Танцевал он плохо, приглашения на танец боялся и не хотел, но в то же время понимал, что избежать этого едва ли удастся, иначе придется о чем‑то говорить, а с этим было еще хуже.

– За нашу встречу? – поднял бокал Влад. Лена рассмеялась:

– Вот так встреча у нас была!.. Давай, за нашу счастливую встречу! Особенно для меня.

Они выпили. Опасаясь расспросов, Влад сделал первый ход:

– И чем же ты занимаешься в Москве… красавица? – последним словом он заменил готовое сорваться с языка школьное прозвище Лены.

– В Москве я работаю детским врачом в районной поликлинике, воспитываю сына Димку, иногда хожу к подругам на девичники, реже – в театры и музеи. Туда в основном из‑за сына. Еще подрабатываю на четверть ставки в школьном медпункте.

– Недостаток денег?

– Избыток времени.

Влад предложил выпить за нее – за ту, рыжую, смешную. За ту она выпила. Стало веселее, разговор зашел о нем.

– Свободен как птица. От друзей, врагов, родни, семьи и работы. Парю между солнцем и морем.

– Почему – морем?

– В детстве мать рассказывала такую сказку… Он пересказал. Лена рассмеялась.

– Это не сказка, это античный миф. А ты живешь в реальном мире.

– Я живу в лабиринте, – философски изрек Влад, вспомнив о том, что построил пахан Икара, и почувствовал, что на этом запас его интеллекта иссяк.

– В лабиринте живет Минотавр. Страшный зверюга, который питается теми, кто заблудился. А ты ведь не заблудился, Влад?

– Откуда я знаю!

– Очень просто. Если у тебя есть мечта, значит, ты не заблудился. А если мечты нет, то тебя непременно сожрет Минотавр.

Продолжение материнской сказки ничего хорошего не сулило: мечты у Влада не было.