Прикидывалась? Может быть… Но зачем? Цепь я проверил. Да и услышал бы я, если бы она что-то с ней делала.

Тогда чем она могла заниматься? Если, конечно, это она чем-то занималась, а не мое разыгравшееся со страху воображение. Ч-черт! – еще с одним тычком в руль! И тут ничего не понятно!

И все-таки что-то ведь ее вымотало… Не столько даже физически, сколько умственно… Но что?

В довершение ко всему, вдруг закололо в руке. В правой ладони, там, где нижняя фаланга большого пальца – этакая пятка ладони. Когда бьешь, удар приходится на нее. Не стоило так уж от души шлепать по рулю. Ни в чем не виноват, но отомстить может.

Я снял с руля руку, покрутил кистью, посгибал пальцы, погонял их волной туда-сюда, потряс, но все без толку. Где-то внутри большого пальца кололо, маленькие, злые иголочки прыгали под кожей и затихать не собирались. Особенно между большим и указательными пальцами. Именно там, где…

…Ее рука, медленно падающая прямо на мою. И сразу отвести руку я не могу, мои пальцы сжимают край спинки стула, пальцы надо разжать. Я успеваю, и все-таки на какой-то кратчайший миг ее пальцы, самыми кончиками, прохладно скользят вдоль моей руки…

Я тряхнул головой, прогоняя воспоминание.

Но я слишком хорошо помнил это. И утром…

Но утром – прошло же! Все прошло!

Или показалось, что прошло.

У ближайшей придорожной забегаловки я свернул. Заглушил мотор и внимательно осмотрел руку. Покрутил большим пальцем. Верхняя жилка, идущая от него к запястью, послушно напрягалась и опадала. Работала так, как и должна. Но в подушечке большого пальца кололо все сильнее. Уже отдавало в запястье и дальше, к самому локтю.

Я заказал кофе и сразу прошел в туалет. Включил горячую воду и сунул под струю руку. Я сжимал и разжимал кулак, разминал подушечку большого пальца. И ждал.

Прислушиваясь к тому, что происходит в руке. Уходит странный приступ? Утром это сработало…

Утром.

И сейчас. Не так, как утром, но почти в том же месте. Все вокруг одного пальца. Именно там, где эта чертова тварь…

Я стиснул зубы и дернул головой. К черту! Не хочу об этом думать!

Хотелось вообще вытрясти эту мысль из головы. Выкорчевать ее, чтобы следа не осталось! Потому что если не врать самому себе, кололо сильнее. И отдавало в руку все выше. И это может значить только то, что…

Отгоняя от себя мысль, лишавшую смысла все, что я делал – и собирался успеть сделать! – я вернулся к столику и глотал горячий кофе, не чувствуя вкуса. Одну чашку, вторую. Стискивая левой рукой правую там, где пульсировала боль. Откуда расползались жалящие уколы – под подушечкой, в глубине ладони, где большой палец соединяется с остальными.

И постепенно…

Или кажется? Боясь, что это самовнушение, минуты две я не решался поверить своим чувствам, но иглы стали жалить легче. И реже.

Минут через пять боль затихла. Ушла совсем.

Я подвигал большим пальцем. Палец послушно ходил во все стороны, жилка напрягалась, И ни следа странного колючего приступа.

Может быть, это было просто последствие того, что было утром? Если я в самом деле отлежал руку так, что какой-то нерв почти отмер, а потом, после утренней разминки, ожил вновь, когда кровь пошла по сосудам… Может быть, эта колющая боль как раз признак того, что контакт между нейронами восстановился полностью? Не просто способны проводить импульс, а срослись еще крепче? Стали как прежде? До того как отлежал?

Я ждал, я боялся, что странная резь возобновится, но минута шла за минутой, а в руке было спокойно.

Кофейник почти остыл, и я заказал свежий. Оказалось, кофе здесь неплохой.

И вообще, мне жутко хочется есть! Странно, как раньше этого не чувствовал.