Мадам Бертье вооружилась карандашом, и мы приступили к обсуждению деталей.

— Что касается вечернего платья, я помню, у вас была одна очень милая модель — платье на атласном чехле розовато-сиреневого цвета с широкими, вершков в шесть-семь, кружевными воланами. Кажется, его взяла младшая Сабашникова, я видела ее на балу в похожем. Сделайте что-либо в этом стиле, конечно, не копируя фасон и цвет. Но чтобы на шелке было много дорогого кружева, это очень нежно и трогательно смотрится.

— У вас изумительный вкус, мадам Ростовцева. Какую ткань предпочитает госпожа графиня — атлас а-ля рэн, атлас ренессанс, атлас мервей или, может быть, шелк дюшес?

Маруся растерянно посмотрела на меня. Думаю, даже когда ей прежде доводилось покупать дорогое платье, она меньше всего интересовалась сортом шелка, и теперь вопросы модистки ставили ее в тупик. Бедная девочка! Раньше выбором ткани занималась за нее бабушка, старая графиня, а оставшись без ее опеки, Маруся решила высокомерно презирать дамские штучки. Придется прийти ей на помощь…

— Мервей и дюшес слишком плотные, бальное платье должно быть воздушным. Давайте остановимся на атласе ренессанс.

— Какой вы желаете цвет? В этом сезоне самые модные тона — «зеленый Нил», «майская роза», «индийское небо» и «северная заря».

Девушки из салона размотали перед нами несколько штук тончайшего атласа, отливающего перламутровым блеском.

— А какое кружево вы предпочитаете? Брюггское, малинское, валансьен, венецианское, брюссельское?

— Я полагаю, для такого платья лучше всего подойдет алансон. Только, мадам Бертье, очень прошу вас, чтобы кружево было настоящее, а не имитация…

— Ах, госпожа Ростовцева, вы меня обижаете! Я бы еще предложила госпоже графине бальную накидку из белого кашемира на шелковом подбое, со скромной отделкой из лебяжьего пуха. Мы как раз только сегодня закончили над ней работу. И не откажите взглянуть на наши готовые платья. Девушки, Эмма, Ирма, извольте показать ее сиятельству лучшие модели!

Из представленных мадам платьев мы отобрали пять, сидевших на Марусе так, словно они на нее и были сшиты. Прекрасно подошел и деловой костюм — модный жакет с отворотами и большими пуговицами и укороченная прямая юбка, едва доходящая до щиколоток (смело, но не вызывающе!). Еще четыре платья нужно было немного подогнать по фигуре, остальные наряды мадам обещала сшить за неделю из выбранных нами тканей.

Ввиду срочности и важности заказа мадам Бертье собиралась запереть парадную дверь своего салона и усадить за работу весь персонал. Я уверена, что, когда через неделю в салоне появятся другие клиентки, имя и титул Маруси станут для мадам Бертье хорошей рекламой. Так и представляю себе, как, обслуживая очередную жаждущую преображения даму, мадам щебечет:

— Как, вам, дорогая мадемуазель, не нравятся буфы? Я не буду спорить о вкусах, но вот молодая графиня Терская (а она одевается в моем салоне) предпочитает именно такие рукава…

И доверчивая клиентка попросит модистку воспроизвести наряд аристократки, чтобы олицетворять собой хороший тон. Ну что ж, талантливая модистка имеет право на свои маленькие слабости и хитрости. Я, как борец за всевозможные права всех женщин, в том числе и модисток, признаю за ними и такое право.

Когда-то Оскар Уайльд позволил себе следующее замечание: «Первый долг женщины — угождать своей портнихе. В чем состоит ее второй долг, до сих пор не выяснено».

Если в первом утверждении есть рациональное зерно, то второе отдает самым беззастенчивым мужским шовинизмом, впрочем, что еще можно было ожидать от Уайльда? Не стоит излишне вдаваться в эту щекотливую тему…

Пока девушки из мастерской подгоняли отобранные нами наряды, в том числе и очень миленькое серо-голубое платье из гродетура со вставочкой из валансьенских кружев, мы с Марусей посетили еще шляпную мастерскую, обувные лавки, салон дамского белья и магазин кожевенных изделий, в котором выбрали несколько сумочек и три пары лайковых перчаток.