– Вы чего пришли-то, собственно? – вздохнула Наташа, печально глядя на Артура.

И тут заблеяла бешеная корова – Артур даже вздрогнул. А это был всего-навсего Наташин мобильник. Звонила Рита.

Услышав голос подруги, Наташа тут же вспомнила про то, что ей так хотелось забыть. Холодная волна начала подниматься от живота к горлу… Но надо было сохранять самообладание, чтобы этот придурок Артур не подумал, будто она из-за него нервничает.

– Ритуль, я еще на работе. Тут герой один пришел права качать… – Наташа старалась говорить уверенно и даже иронично.

– Этот затраханный Артур, что ли, приперся? – отчего-то обрадовалась Рита. – Слушай, я тебе все нашла! За неделю сделают. Абсолютная конфиденциальность гарантирована. Ты только раз к ним придешь – кровь сдашь, а потом – все, кранты. Они тебе потом по телефону результат скажут. Хорошее место, это я тебе говорю, как краевед.

Рита радостно рассмеялась в трубку. «Чего это она радуется?» – удивилась Наташа. Холодок растекался вольготно по телу, внося в жизнь дискомфорт. А тут еще Артур этот смотрит своими коровьими глазами. Вроде бы пожалеть его надо, а вот ведь не жалеется.

– Значит, так. Если хотите, можете в суд на меня подавать за клевету, только предупреждаю: я и без всяких юристов процесс выиграю. Легко.

– Я хочу извинений. Официальных извинений в вашей газете, – промямлил Артур.

– За что? – искренно удивилась Наташа. – Мы ведь выясняли, что я не врала. Что ж мне теперь за правду извиняться?

– А если за деньги?

Наташа даже отвечать не стала – вздохнула устало.

Тогда Артур встрепенулся и начал произносить заранее заготовленную речь о продажности журналистов, желтой прессе и прочей скучной муре.

«Странное дело, – подумала Наташа. – Продажной, как правило, называют прессу именно те люди, которым не удалось ее купить».

Также в подготовленной (скорее, отрепетированной) речи Артура мелькали неясные, но явно трагические слова о его несчастной жене и семейной жизни, которая еще вчера, видишь ли, была «на зависть всем», а сегодня «повисла на волоске».

Наташа слушала невнимательно – ей было неинтересно. Звонок Риты, предстоящий поход в неведомое место и, главное, результаты этого похода тревожили ее гораздо больше, нежели визгливый голос человека, который изо всех сил старался злиться.

Что же касается совести, к которой взывал певец, то она вообще не слишком часто мучила журналистку Наталью Оранову, а тут и вовсе отдыхала, да и отчего ей волноваться-то, совести? Наташа видела фотографии жены Артура. Это была толстая, рыхлая, похожая на снеговика под солнцем, женщина. Никакой семейной жизни, разумеется, с ней быть не могло. Подобных дам у них в редакции называли «прикрытием».

– Так. Все! – Наташа стукнула ладонью по столу.

Артур осекся. Охранники напряглись.

– Все, – повторила Наташа. – Вы мне надоели! Запомните: газета «Желтый тупик» никогда не врет. Ни-ког-да! «Желтый тупик» рассказывает правду о таких кретинах, как вы, которые сами себя загнали в тупик. Понятно? И мне больше не интересно слушать вас – рабочий день закончился.

Как бы в подтверждение своих слов Наташа посмотрела в окно. Начинался закат. Разбавленная сметана покраснела, словно в нее добавили клюквенного сока.

Семен Клякин провел свое детство во дворе и, даже превратившись в певца Артура, на оскорбления реагировал по-дворовому. Он перегнулся через стол, схватил Наташу за отворот блузки и прохрипел, как ему казалось, грозно:

– Я на тебя, сука, в суд подавать не буду – много чести, блин! Я тебя изведу, поняла?! Кровью ссать будешь, ясно?!

Наташа расхохоталась.