Надо сказать, что неработающая Рита была всегда занята: она постоянно кого-нибудь провожала или встречала, выслушивала, давала советы. Однако самым любимым ее занятием была покупка подарков и участие во всякого рода семейных торжествах.

«Праздники чужими не бывают, – говорила она по этому поводу. – Тут, главное, не разучиться радоваться чужой радости».

Рита нытный голос подруги оценила правильно и сказала бодро:

– Пообедать? Проблем нет.

В кафе было так мало посетителей, что к двум симпатичным женщинам никто не приставал. Наташа могла спокойно поплакаться своей подруге, не опасаясь подвыпившего кретина с бессмысленным и беспощадным вопросом про планы на вечер.

Рита слушала, как всегда, внимательно, прекрасно понимая: если человек разнюнился, не стоит его перебивать, пусть выльет накопившуюся печаль – все легче будет.

Когда Наташа закончила, Рита произнесла веско:

– Бред. У меня менструальный цикл вообще, знаешь, как гуляет? Как кот. То есть сам по себе. Если бы я каждый раз паниковала, поседела бы уже вся. Подумаешь: усталость. Ты скажи, подруга, у тебя мужик давно был?

– В смысле? – удивилась Наташа.

– Ну, не в смысле сантехника или гаишника. Я тебе так скажу, Натусь: хочешь просыпаться бодрой и в хорошем настроении, надо засыпать с мужиком, – на этот раз в словах Риты не было даже намека на иронию, – другого способа не придумано. Это я тебе как краевед говорю.

Наташа почувствовала, как из глаз ее сами по себе начинают катиться слезы. «Хорошо, что у меня тушь водостойкая», – некстати подумала она, а вслух сказала:

– Ритуль, пожалуйста, помоги мне! Пожалуйста. Я тебя умоляю!

– Какие проблемы? Я же тебе сказала: позвонишь, приедешь, сдашь анализы, через несколько дней получишь отрицательный ответ, позовешь меня в это самое кафе и угостишь шампанским. Вот и все.

Наташе захотелось обнять Риту, но мешал столик. Тогда она схватила ее руки, прижала к губам и запричитала:

– Ведь, правда, все будет хорошо? Правда? Я так боюсь, Ритка! Никогда в жизни еще так не боялась… А там, правда, все надежно? Правда?

Официантки со смешанным чувством удивления и брезгливости смотрели на двух женщин, одна из которых прижимала к губам руки другой.

Рита поймала их взгляды и руки аккуратно освободила.

Потом достала из сумки бумажку с телефоном, протянула Наташе.

– Ты же понимаешь, – вздохнула Наташа, – ситуация такая, что я не могу открыться, тем более при моей работе. Все должно быть абсолютно конфиденциально.

Рита посмотрела на Наташу сочувственно и произнесла тихо:

– Знаешь, подруга, чем русские люди отличаются от прочих? Прочие избегают страданий, а наши их создают. Значит, так: если хочешь, чтобы я пошла вместе со своей, раненной на всю голову подругой, договаривайся с ними на первую половину дня, потому что все вечера у меня заняты. Завтра день рождения у Олиной мамы. Помнишь Олю? Ну, вот. Надо поздравить. Послезавтра…

Рита начала перечислять разных знакомых, но Наташа уже не слушала. Цель встречи была достигнута: Рита пойдет с ней!

«А если Рита со мной пойдет, то все будет в порядке», – подумала Наташа.

И снова она с ужасом поняла, что не верит себе. Ну, хоть умри, не верит, и все. Может, усталость сказывается?

На улице к Рите тут же приклеился молодящийся, однако довольно седой и отвратительно толстый человек. Он говорил что-то про одиночество, намекал на «мерседес» и прекрасный грузинский ресторан.

Рита не слушала его, вперившись взглядом в одну точку.