— От этого ничего не изменилось бы, — вяло парировал Драко.

— Возможно. Возможно ты стал бы Пожирателем, да, скорее всего, стал бы. Той красноглазой гадине сложно было противостоять. Но ты только подумай, насколько бы изменилась эта история, имей вы смелость признать, что эти ваши жу-жу-жу не просто так? Сколько жертв удалось бы избежать, если бы вы хотя бы попытались наплевать на тот злосчастный Обливиэйт. Я не только тебя обвиняю. Я то же самое Гермионе говорил.

— Она вернулась к Уизли?

— Она никогда не была с ним по-настоящему счастлива. Я это видел, Джинни это видела, все это видели и молчали. Просто потому, что считали их прекрасной парой. Только подумай вот о чем: Гермиона никогда ни на кого не поднимала руку, в прямом смысле этого слова. Она могла наслать проклятье, какие-нибудь заковыристые чары, да даже слабительное в сок подлить, если ее кто-то разозлит по-настоящему. Было дело, — Гарри поежился, а Драко невольно хмыкнул. — Но никто и никогда не доставал ее до такой степени, что магглорожденная девчонка, забыв о том, что является ведьмой, а она всегда об этом помнит, каждую секунду, я тебя уверяю, отхлестала кого-то по наглой морде. Забыв, что наглая морда вообще-то парень, то есть сильнее, чем она, что стоит эта морда в окружении дружков, и что никто не придет к ней на помощь, если морда решит ответить. Ты щеку сколько времени после этого не мыл, а, Малфой?

Драко сжал хрупкую чашечку с кофе так, что она разлетелась на осколки в его руке. К столику подбежала официантка и принялась хлопотать, пытаясь одновременно убрать осколки и остановить кровь, на которую Драко не обращал внимания, с ненавистью глядя на вставшего Гарри.

Гарри наклонился и прошептал, практически не обращая внимания на что-то лопотавшую по-итальянски официантку:

— Ради Рона Гермиона могла пожертвовать многим, но она не бросила ради него меня в трудное для нас время. Ради тебя она была готова забыть, что является ведьмой. А теперь живи с этим, Малфой, — и Гарри, сунув руки в карманы и насвистывая что-то бравурное, пошел по набережной, провожаемый ненавидящим взглядом Драко.

— Простите, я заплачу, — Драко, наконец, почувствовал боль в руке, и обратил внимание на официантку. Итальянский он знал. Не так хорошо как французский, но для повседневной жизни в странах, в которых говорят на этом языке хватало.

Ночь спустилась на город слишком быстро. Драко накинул куртку и уже собирался идти домой, как через кафе пронеслась толпа молодых людей в домино.

— Последняя ночь карнавала! — какая-то девушка подбежала к Драко и нацепила на него маску, смачно поцеловав при этом.

Увлекаемый толпой Драко не сопротивлялся. «Дежавю», — мелькнуло у него в голове, когда он принял из чьих-то рук бутылку виски.

* * *

Гермиона смотрела на зажигающиеся по всему городу огни из окна своего номера, затем решительно сжав кулачки, она подошла к кровати, где был разложен костюм пастушки, в котором она была, трудно поверить, всего неделю назад.

За эту неделю изменилось очень многое. Вначале она вытерпела трехчасовую нудную лекцию от Гарри, когда пришла к нему с просьбой найти Малфоя. Когда Поттер задавался такой целью, он мог быть очень нудным, еще хуже Перси.

Потом она целый день проревела у Гарри на груди, захлебываясь слезами вываливая на друга и то, что Малфой ее всегда бесил, убила бы, и что сейчас убила бы, попадись он ей только в руки, скотина бесчувственная, как он мог так с нею поступить? Гарри, только его нужно найти, обязательно нужно, чтобы она смогла его придушить.

Гарри не знал, как на это реагировать, он только гладил ее по голове и уверял, что подержит Малфоя, когда Гермиона будет его душить.