— Да, госпожа, — хором ответили ей обе старухи, учтиво склонив головы.

— Но печать должна быть завершена, — напомнила одна.

— На данный же момент восстановлена лишь малая ее часть, — добавила другая. — Это длительный процесс, хотя времени на него уйдет куда меньше, чем если бы пришлось накладывать ее с нуля.

— Допустим, — наконец выдохнула Талия, сжав кулачки. — Но чем быстрее вы завершите ее, тем скорее он вернется. Значит, приложите больше усердия.

— Да, госпожа, — вновь поклонились они. — Сегодня мы завершаем первый внешний круг.

— Тогда продолжайте.

Мужчину перевернули на живот. Круглая печать, состоящая из нескольких окружностей и покрывающая большую часть его спины, слабо засияла. Отдельные письмена на ней были стерты, от каких-то оставались едва видимые, но уже неразборчивые следы. Лишь самая крупная окружность печати была вполне читаема.

И под конец сегодняшнего дня она должна была воссиять ярче всех остальных.

* * *

Лагерь нам пришлось разбивать два раза за день. Первый — когда солнце оказалось в зените, чтобы не свариться в пекле заживо, а второй — когда солнце скатилось за горизонт, чтобы не продрогнуть до самых костей. Короче говоря, климат здесь был достаточно капризный, но и припасов у нас было более чем достаточно. До стен Джакарда хватило бы, по словам нашего сопровождающего, а остальное не важно.

Сидя у костра, все слушали только наполовину правдивые байки Динара, а я внимательно разглядывал свои руки. Руки, ссадины на которых, полученные сегодня днем, затягивались прямо на глазах.

Меня еще прежде поразило то, с какой скоростью регенерировало тело Марка. Не только восстанавливалось, но и развивалось куда быстрее, нежели мое родное. Думал, всё дело в повышенной нагрузке, однако, если судить по спортивным гайдам из интернета, за столь малое время я не достиг бы подобных успехов. Даже если бы сутки торчал в качалке.

— Что-то случилось? — заинтересовалась моей отстраненностью маркиза. — Болит?

— Да нет, — мотнул я головой и закинул руку за спину, почесываясь. — Наоборот. Почти ни следа не осталось.

— Разумеется, не осталось, — произнесла она так, будто бы я сморозил несусветную глупость. — Ты ведь Делецкий. Прошу прощения, граф Делецкий, — сделала девушка выразительный акцент на предпоследнем слове. — Или даже спустя столько лет тебя поражают собственные силы?

А-а-а… Так вот, в чем заключалась сила рода, членом которого я вынужден был стать. Ускоренная регенерация? Не самая плохая способность из тех, с какими мне приходилось сталкиваться прежде.

— Ты тоже владеешь какими-то силами, — припомнил я тему, затронуть которую стоило давно. — Нечто, связанное с подавлением воли, если не ошибаюсь?

— Можно сказать и так, — улыбнулась дама уголками губ. — И если бы ты хоть сколько-то интересовался историей родов Российской Империи, а не только собой любимым, уже давно был бы в курсе, что они из себя представляют. — Но долго она меня мариновать не стала. — Вампиризм. Высасывание жизненных сил и пополнение собственных резервов. Так что в отличие от кисейных барышень, депрессия и осенняя меланхолия проходят меня стороной, граф Делецкий. У меня к ним иммунитет.

— Это хорошо, — решил съязвить. — Предпочитаю, чтобы голова у женщины не болела в самый ответственный момент.

— Ч-ч-что?.. — неловко выдавила она. Щеки ее налились румянцем. — Что ты себе позволяешь?..

— Лишь то, что могу себе позволить, — парировал я. — Вообще, имел в виду момент, когда монстры застанут нас врасплох. Но каждый думает в меру своей испорченности, верно, маркиза Арнаутова?

Девушка поджала губы и медленно отвернула от меня стыдливо пылающее лицо.