Когда я обхватил Ваккаса за шею, тот вздрогнул от неожиданности и выронил бич. Хотя он ему больше всё равно не понадобится. Правый клинок взлетел в воздух и впился в заплывшую жиром плоть.

Первый удар, второй, третий.

Я наносил их резко, твердой рукой.

Четвертый, пятый, шестой.

Наносил их наверняка. Всаживая лезвие как можно глубже.

Седьмой… и восьмой.

Отпустил захлебывающегося кровью Ваккаса, и тот плашмя рухнул на землю под ноги того, кому досталось восемь ударов бичом. Ведь пусть все мы равны, кто-то всё же равнее. И раз уж плетью наказывают рабов, для их хозяев вполне подойдет кинжал.

Глава 5

Я старался сохранять хладнокровие, но пусть эти люди не думают, что рабство — само собой разумеющееся явление. И что жизнь их закончится в услужении власть имущих, так и не успев начаться.

Однако кое-кто так и рвался напороться на мой клинок следующим.

— Господин Маркделецкий… что же вы наделали⁈ — уже спрыгнув с верблюда, несся ко мне на всех парах Динар, семеня своими короткими ножками и бренча набитыми мелочевкой карманами. — Уважаемый человек… Уважаемый в народе человек, честный торговец, а вы!..

Подбежав к телу собрата по профессии, он склонился над ним, пытаясь прощупать пульс. Пульс, которого уже не было.

— Мясник… — причитал он, покачиваясь из стороны в сторону, подобно игрушке-неваляшке. — Даже в голову не могло прийти, что благородный господин способен на такие зверства!.. Ох, да как же вы только посмели?..

— И, кажется, я уже знаю, кто будет следующим… — процедил сквозь зубы и встретился с вытаращенными глазами хабба. Он шумно сглотнул. — Всякий, кто поддерживает рабовладельческий строй, не заслуживает того, чтобы коптить чистое небо над нашими головами.

— Вся-сякий?.. — проблеял полумуж, медленно снимая округлую бордовую шапочку с головы и обнажая тронутую залысинами макушку. Перевел взгляд на мой клинок, с острия которого всё еще капала кровь в песок под ногами, затем снова на мое лицо. А после — встрепенулся, подскочил на обе ноги и скорчил физиономию, вобравшую в себя всё презрение этого бренного мира.

— Вы, безусловно, правы, господин Маркделецкий! — переобулся он в моменте, скрестив руки на груди и выдвинув вперед без того выдающуюся челюсть. — Это каким нужно быть негодяем, чтобы без зазрения совести связываться с работорговцами и предавать тем самым все нормы морали⁈ Представил бы он себя на месте матери, у которой отнимают от груди невинное дитя! Стыд и позор тебе, Ваккас! — гневно зыркнул он на еще не успевший остыть труп и с чувством сплюнул себе под ноги. — Стыд и позор!

Мда-а-а… Способность гномов к скорой адаптации всегда поражала меня. Возможно, поэтому Динару всё еще не открутили башку, если взять во внимание его скверный характер.

К моменту, когда я отвязал бедолагу от столба, к нам подоспели и остальные спутники. Маркиза поспешила увести женщин и детей подальше от неприглядного зрелища и о чем-то тихо разговаривала с ними в меру языковых возможностей. Лука оттащил труп Ваккаса подальше, дабы утилизировать его по своему усмотрению, к нему присоединилась еще парочка рабов. А Саймон, вытянувшись по струнке, остался со мной в качестве переводчика.

Динар мог бы оказать мне ту же услугу, но я даже смотреть в его сторону не хотел, чтобы ненароком не повторить с ним действо, совершенное несколькими минутами ранее. Его верблюды и то приносили нам больше пользы, чем он сам.

Мужичок, заработавший восемь ударов бичом, что-то протараторил мне. Я кивнул Саймону.

— Он благодарен тебе за избавление, — бодро перевел тот.

— Передай ему, что…

Но раб снова заговорил, не дав мне возможности ответить.