– Когда придёт пора, тебе скажут. Мне. Любому из нас. А пока ничего не получится.

– Да? Подожди меня, пожалуйста. – Мякиш сбежал вниз по ступенькам рядом с пятачком пристани. Гранит кончился, он ступил на мягкую песчаную полоску берега вдоль воды. Смело зашагал прямо к волнам, мягко и неторопливо лизавшим край земли. Прошёл с десяток шагов: ничего его не держало, не останавливало. Не было здесь башен у Ворот и хмурых пулемётчиков, даже собаки отсутствовали как класс – он мельком подумал, что не видел в городе ни единой собаки. Кошки были: и чудная, как у Десимы Павловны, и самые обычные мурлыки на улицах в центре, а вот лаять некому.

Ещё десяток шагов. До воды как было пару метров, так и оставалось. Он побежал. Сперва лёгкой трусцой, потом сжал зубы и резко прибавил скорости, выдёргивая ноги из песка, поднимая на бегу небольшие фонтанчики.

Пара метров до воды. Можно камень бросить, да что там! Если постараться – даже доплюнуть получится. А вот дойти никак. Он вспотел, словно промчался с километр, но вода всё так же оставалась недостижима. Мякиш остановился и оглянулся: Маша смотрела ему в затылок, лицо её оставалось серьёзным, а взгляд немного печальным, словно она разглядывала хорошего, но безнадёжно больного человека.

Пытаться дальше не стоило. Всё ясно. Либо он всё-таки застрял здесь, в Руздале, в своей юности, либо… Необходимо, чтобы что-то произошло.

Антон вернулся на набережную. Обратная дорога не заняла и минуты, как он уже стоял на граните, отряхивая испачканные песком кроссовки. Потопал, даже подпрыгнул и присоединился к Маше.

– Убедился?

– Да…

Разговор на этом бы и скис, очень уж тревожный вид был у девушки мечты, как появилось другое развлечение: вот от него уже никто не отворачивался, не делал вид, что не видит. Наоборот, парочки приветствовали явление смехом и выкриками. Вдоль набережной, катя перед собой детскую коляску с грубо намалёванной копилкой бежал забавный человечек, наряженный в зелёный костюм. Ботинки, носки и шапочка тоже были ярко-изумрудными, отчего бегущий походил на гнома.

– Эджайл! Эджайл! Седьмой уровень мудо! Ипотека и голубые фишки! – послышалось уже издали. – Коворкинг! Коливинг! Возрастающая волатильность!

Слова были напрочь непонятны, но будили в Мякише смутную тревогу. Где-то и когда-то он всё это слышал, ни к чему хорошему оно не привело.

– Что это за уродец, Маш?

– А-а-а! Так это Герка. Местный сумасшедший, не обижай его. Он и так застрявший, судьба наказала. Если будет что-нибудь предлагать, подыграй ему, не отказывайся. Мы все так делаем.

– Локдаун, локдаун! Делай селфи! Ретвитни экспириенс!

Антону мучительно захотелось дать человечку по шее, чтобы тот перешёл на более-менее понятную манеру выражаться, но пришлось пересилить себя и улыбаться. Мрачновато и криво, но тут уж не его вина.

– Качайте скиллы, скоро дедлайн! Изи лакшери! – завопил человечек и притормозил рядом с ними, громыхнув напоследок коляской. Её доверху наполняли стопки свежесобранных листьев, аккуратно перетянутые аптечными резинками. – Кредит на дожитие брать будете?

Лицо человечка оказалось вовсе не детским, как могло бы быть: рост-то карликовый. Нет, вполне себе взрослое, даже почти старческое, мучительно серьёзное, да ещё и украшенное криво сидящими очками в золотой оправе. Стёкла хотя бы не розовые, а совершенно обыкновенные, прозрачные.

– Хайпанёте на тренде? – поинтересовался пожилой гномик. – Крафтово будет.

Маша заметила, что её спутника городской сумасшедший раздражал, поэтому ответила сама, не дожидаясь, пока Мякиш – а он был к этому близок – не отвесил психу пинка.

– Давай, Герка, хайпанём.