Игорь Срибный. «Каскад» начинает прорыв
Часть 1
Мы приходили пропахшие потом, Запахом смерти, тротила, свинца… Мы нашу войну называли работой, И этой работе не видно конца… В бой уходя за Россию, за Веру, Мы никогда ничего не просили. Лишь бы Всевышний смотрел на нас сверху. Только б нас дети наши простили… Игорь Срибный
Глава 1
16 февраля 2000 г. 04–00. Урочище Танги-Чу Вертолет на несколько секунд завис над плато, и разведчики быстро покинули борт, один за другим исчезая в кромешной темени февральской ночи. Как только глаза привыкли к темноте и стал виден вдали ровный, словно обрезанный по вершине, пик высоты 817,9, Седой махнул рукой, и группа двинулась к высоте. Дойдя до редколесья, опоясывающего подножие высоты, Седой остановил группу и, накрывшись плащ-палаткой, развернул карту. Некоторое время он водил по ней китайским фонариком-карандашом, затем велел позвать Паршакова и выключил фонарь, ожидая, пока прапорщик втиснется в тесное пространство под палаткой. – Смотри, Дрюня, наша высота нависает над урочищем Танги-Чу. С гряды вся дорога видна как на ладони и простреливается на всем протяжении. При этом сама высота прикрыта густым лесом. Ну, и как ты думаешь, где сейчас противник? – Ты считаешь, «духи» уже здесь? – Уверен! – Но ведь разведка мотострелков работала в этих местах трое суток и обнаружила только небольшие рейдовые отряды боевиков. – Дрюня, они занимались тем же, чем и мотострелки: контролировали ситуацию на участке дороги, по которой начнется выдвижение колонн для наступления. И «духи» наверняка знали его дату. К тому же это было три дня назад. – И что ты предлагаешь? – Ну, задачу нам никто не отменял: идем на высоту. Но не скопом, а разделившись на две группы, при этом обтекая высоту и соблюдая максимальную осторожность. За три дня здесь многое могло измениться. Не удивлюсь, если мы обнаружим уже оборудованные позиции боевиков. Давай, дели людей на две группы, и выдвигаемся… Разведчики зашевелились в темноте, растекаясь двумя ручьями, и в этот момент луна, до сей поры плотно скрытая за облаками, вдруг мелькнула мутным, расплывчатым пятном, а потом вывалилась из тучи, низвергая яркий свет на мокрые скалы, на разведчиков, блеснувших оружием… Строй сломался, кто-то бросился под защитную тень редких деревьев, кто-то просто упал, вжимаясь в камни. Над хребтом взлетела и зависла в небе осветительная ракета, и один за другим заухали минометы. По звуку их было два. – В лес! – заорал Седой. – Все в лес! Мины упали метрах в пятидесяти от группы, не причинив никому вреда. «Сейчас пристреляются!» – подумал Седой, подталкивая бегущего впереди радиста группы связи. – Филин, прикрывай радиста! – крикнул он, понимая, что ему нужно осмотреться. Упал за высокий камень и, переместившись в тень, выдернул из чехла бинокль. И сразу заметил метрах в четырехстах склон сопки, поблескивающий огнями выстрелов. Два миномета били бегло и кучно. Никаких сомнений, что единственная пригодная для высадки десанта площадка была заранее пристреляна. И Паршаков, быстро сообразив это, крикнул: «Ложись!» Взрывы слепили и глушили, осколки вжикали над самой землей, не давая поднять головы. В короткую паузу, пока минометчики готовили мины, Седой поднял разведчиков, и все, что было сил, рванули к лесу. Филин и радист бежали последними: мешала рация. Филин вырвал у радиста автомат и забросил себе на шею. Не успел он подумать, что осталось всего несколько метров, как прямо перед ним выплеснулась яркая вспышка. |
