|
И благочестивая католичка. — Ты веришь в то, что ей явилась пресвятая дева? — Теперь, — да, но сомневался до вчерашнего дня, пока она не повторила мне истинные слова девы Марии. Я сразу же понял, кто должен излечить ее, и побежал в монастырь, чтобы оградить тебя от скандала. Но твой секретарь указал мне на дверь. Епископ вздохнул: — Он заботился о моем благе. Но в разговоре со мной девушка сказала, что пресвятая дева назвала меня. — Для ребенка, который чуть ли не каждый день слышал о твоей святости, это естественная ошибка. На самом деле святая дева сказала, что ее излечит тот из сыновей дона Хуана, кто лучше всех служил богу. — Это мне уже говорили. — И ты не понял, кого имела в виду дева Мария? Это же ясно, как божий день. Епископ побледнел: — Моего брата Мартина? На лбу епископа выступили крупные капли пота. Он дрожал, как осиновый лист. — Пекаря, — кивнул Доминго. — Это невозможно. Он, без сомнения, хороший человек, но в нем нет ничего святого. — Почему же невозможно? Только из-за того, что он не получил образования? Но одна из загадок нашей веры состоит в том, что бог, дав человеку разум и тем самым вознеся его над прочими тварями, никогда, если верить святому писанию, не придавал особого значения развитию умственных способностей. Твой брат добр и скромен. Жене он верный муж, детям — любящий отец. Он чтит родителей. Он кормит их, когда они голодны, и ухаживает за ними во время болезни. Он покорно сносит презрение отца, вызванное тем, что он, рожденный дворянином, в силу обстоятельств занялся делом, унизившим его в глазах дураков. Как отец наш, Адам, он добывает хлеб насущный в поте лица своего и гордится тем, что его хлеб — лучший в городе. Радости жизни он принимает с благодарностью, печали — со смирением. Он помогает нуждающимся. С ним приятно вести беседу, а с его лица никогда не сходит улыбка. Пути господни неисповедимы, и вполне вероятно, что пекарь Мартин, в его трудолюбии и простоте, добрый и веселый, служил ему лучше, чем ты, искавший спасение души в молитве и покаянии, или твой брат Мануэль, гордящийся тем, что убивал женщин и детей и превращал в руины цветущие города. Епископ провел рукой по лбу. Его лицо исказила гримаса душевной боли. — Ты слишком хорошо знаешь меня, Доминго, чтобы подумать, что я решился на эту попытку, не заглянув в свое сердце. Я понимал, что недостоин такой чести, и моя душа была в смятении, но я принял божественное предзнаменование, выказанное мне, как сигнал к действию. Я решил, что именно меня господь бог выбрал исполнителем своей воли. И ошибся. А теперь мой брат Мануэль хочет излечить девушку. — Еще с детства он больше отличался силой, чем глубиной ума. — Он так же упрям, как и глуп. Знать Кастель Родригеса поощряет его, чтобы после неудачи вдоволь посмеяться над ним. Он получил согласие протоиерея и приора этого монастыря. — Любой ценой ты должен остановить его. — Я не в силах этого сделать. — Если твой брат будет упорствовать в собственной глупости, он попытается свалить вину за неудачу на несчастного ребенка. И люди его поддержат. Они не пожалеют ее. Во имя нашей дружбы я умоляю тебя защитить Каталину от его злобы и слепой ненависти толпы. — Крестом, на котором распяли нашего господа, я клянусь, что отдам жизнь, но спасу ребенка. |
