Он еще не представлял, каким образом будет действовать дальше, но верил, что сориентируется на месте и освободит Акулину.

ВОЛОГДА

Булавин

Отец первым заметил необычную заторможенность сына во время вечерней тренировки и остановил схватку.

— Ты о чем думаешь, мальчик?

Дмитрий расслабился, опустил руки, с трудом вернулся из заоблачных высей, куда улетели его мысли. Усмехнулся.

— Я давно не мальчик, папа, хотя иногда страшно хочется вернуться в детство.

— Для меня ты всегда мальчик, несмотря на твои тридцать с лишним лет. Кстати, разница между мальчиком и мужчиной заключается лишь в стоимости их игрушек. Что тебя беспокоит? О чем ты думаешь? Раньше ты сам делился своими проблемами, не ждал, когда я спрошу.

— Эта проблема называется Диана, — снова улыбнулся Дмитрий, мельком подумав, что о приглашении в КОП отцу говорить не стоит.

— Та девица, что вручала тебе награду на турнире?

— Она самая.

— Так в чем дело? Она не отвечает тебе взаимностью?

— Об этом вообще речь не идет. Я встречался с ней всего три раза, и каждый раз она давала мне понять, что ей что-то мешает. Или кто-то.

— Может быть, у нее что-то случилось?

— Не говорит, я спрашивал.

— Не так спрашивал. Надо вести себя таким образом, чтобы женщина сама рассказала все, что хочет узнать мужчина.

— Спасибо за совет, отец. Я им воспользуюсь… если она позволит.

— Один писатель говорил: женщины думают, что все мужчины одинаковы, и в этом их сила; мужчины считают, что все женщины разные, и это их губит. Надеюсь, ты не проверяешь этот постулат на практике?

— Конечно, нет. Она мне нравится, отец, очень нравится… но что будет дальше, я не знаю. Вот думаю о ней все время…

— Это заметно. — Булавин-старший стащил с себя футболку, направился в душ; торс у него был не мускулистый, но перевитый мышцами, как канатами, жилистый и сухой. Не верилось, что отцу уже стукнуло шестьдесят лет.

— Пошли мыться, — оглянулся Михей Олегович. — Я слышал, к твоей красавице давно подбивает клинья Симон Калабриади. Так вот, постарайся не связываться с этим человеком.

— Откуда ты знаешь… о Симоне?

— Мир слухом полнится.

Дмитрий покачал головой, с сомнением глядя на отца.

— Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сам.

— Так оно и есть, — кивнул Михей Олегович серьезно. — Учти мой совет, хорошо?

— Хорошо, — вздохнул Дмитрий.

Постояв под тугими струями горячей, а потом холодной воды, он вытерся насухо, оделся и попрощался с отцом.

— Тебя подождать?

— Не надо, сам доберусь. А ты что ж, сегодня сразу домой? С Дианой своей не встречаешься?

— Если бы своей… Только вчера ходили в театр, боюсь показаться назойливым.

— А если она ждет, пока ты тут играешь благородного дона?

— Ты думаешь? — оживился Дмитрий.

— Позвони и узнаешь.

— Уже десять часов…

— Самое время для прогулки по набережной.

Дмитрий в нерешительности потоптался в раздевалке, потом все-таки достал мобильный телефон. В трубке раздался тихий голос Дианы:

— Слушаю вас.

— Это я, — сказал Дмитрий. — Добрый вечер. Не поздно?

— Нет.