— Он волхв, один из руководителей системы, нейтрализующей в нашей стране деятельность СС. Между прочим, эту систему называют Сопротивлением, а СС стала называться недавно СССР.

— Как? — удивился Георгий Георгиевич.

— СССР — Система сил, стабилизирующих реальность. Разумеется, делает она прямо противоположное. Что касается моей веры, то я действительно верю, но не в Сатану, а в Творца. Существует гипотеза или, если хотите, философская концепция, объясняющая Зло как тестирование человечества, а Сатану — как Испытание, своего рода Экзамен. То есть в рамках этой концепции Сатана предстает перед нами как совершенно необходимая структура, пропускающая в «рай», в высшие планы только духовно совершенных людей.

— Весьма оригинальная концепция, — покачал головой Георгий Георгиевич. — Получается, что Сатана необходим человечеству?

— Как часть эволюционного процесса.

— А вы как к этому относитесь?

Сергей Борисович снова улыбнулся.

— Возможно, концепция и в самом деле отражает истину, и Сатана действительно является необходимой частью эволюционного становления человечества, но я — не на его стороне!

— Вы меня успокоили, — с легкой иронией сказал Георгий Георгиевич. — Хотя мне трудно судить о положении дел в этой сфере. Я не атеист, отрицающий существование трансцендентного опыта, но и не религиозный фанатик, слепо верующий во Всевышнего, единого и милостивого. Но допустим, я проникся вашей идеей и готов поддержать вас. С чего вы советуете начать?

— Со смены парадигм. Те задачи, которые мы решаем сегодня с помощью силовых методов, можно решать принципиально другими методами.

— Это какими же?

— С помощью изменения линий намерений. Сильная власть должна основываться на законе, а не на его отрицании. В первую очередь — на законе восстановления справедливости. С одной стороны, рост преступности в стране, унижение наших соотечественников за рубежом требуют немедленных адекватных действий, и это можно понять, но с другой — уничтожение одного врага вызывает появление другого. Война такого рода может вестись вечно.

— Не понял, — удивленно посмотрел на собеседника президент. — Вы же недавно поддержали создание спецгрупп ЧК и «Хорс».

— Деятельность этих групп требует постоянного жесткого контроля. История учит, что подобные спецкоманды на каком-то этапе начинают преступать и другие законы, работать сначала на себя, а потом и на противника. Возможно, этот метод воздействия на ситуацию быстр и надежен, но не идеален, так как порождает атмосферу вседозволенности.

— При хорошем контроле результат всегда будет положительным.

— Вы упускаете из виду возможность перехвата контроля. В конце концов наступит момент, когда этот бумеранг ударит по нам с вами. В связи с чем я предлагаю программу перехода от концепции физического уничтожения противника к концепции ненасильственного воздействия, базирующегося на расчете линий вероятностного поведения, на анализе намерений врага и их изменений путем упреждения. Приоритетными должны стать программы воспитания и обучения, а не бесконечных войн со слугами Сатаны.

Георгий Георгиевич хмыкнул, побарабанил пальцами по бювару, изучая лицо советника.

— Я неправильно оценил вас, Сергей Борисович. Вы вовсе не оптимист, а утопист. Против нас работает мощная криминальная структура, обладающая собственными финансами, совершенными технологиями, психотроникой и оружием. Ее деятельность даже ограничить трудно без силовых методов борьбы, а вы призываете заняться воспитанием преступников. Да нас просто сомнут!

— Не сомнут, — возразил Сергей Борисович.