Потоцкий махнул рукой, и трое головорезов встали, как вкопанные.

— Бумагу и чернила, Яшка!

Долговязый и худой как щепка слуга кинулся выполнять поручение.

— Я буду писать прямо здесь?

— А что, ты думала, я дам тебе возможность войти в дом? Нет, ты теперь ни на шаг от меня не отойдешь! А письменные принадлежности я всегда вожу с собой. Вместе с доской для письма, да. Иногда мне приходится много времени проводить в седле, и я вынужден писать прямо в дороге…

Яшка появился через несколько минут и притащил с собой все, о чем просил князь.

«Дорогой Сергей Сергеевич! Простите, если обидела вас, дав ложную надежду, но то — лишь моя вам благодарность за то, что вы когда-то спасли мне жизнь. Не держите зла на меня, может, не ведала что творю, но на миг мне показалось, что я могу быть с вами… Но это — лишь на миг. Я вынуждена уехать, чтобы сохранить верность возлюбленному жениху моему и венчаться с ним в срок. Еще раз искренне прошу вас простить меня. Поправляйте свое здоровье в моем имении столько, сколько потребуется — мои люди в вашем распоряжении. Думаю, и жених мой не стал бы возражать, тем более после того, что вы для меня сделали. Буду рада ему поведать о вас и о вашей чести и благородстве. Низкий поклон вам. Прощайте. Екатерина Павловна Арбенина».

Дрожащей рукой Катя подала письмо князю. Тот вырвал у нее бумажку и жадно пробежался по ней глазами. Затем злобно ухмыльнулся.

— Вы — великая актриса, Екатерина Павловна! И в кого это у вас? Наверняка от папаши-француза! Ваша-то маменька явно большим умом не обладала… Ты, Яшка, снеси записку Марте, домоправительнице, и вели передать графу. Затем нас догонишь.

Григорий больно схватил Катю под локоть и потащил за собой.

— Идемте, сударыня, нам пора! У черного хода, нас ждет моя карета.

Она хотела вырвать руку, но князь сжал ее еще сильнее, и девушка от боли закусила губу. Во дворе она хотела обернуться на окна дома, но князь толкнул ее вперед к карете. Девушка села на роскошные белые сиденья, а Григорий — напротив нее. Она стиснула зубы так крепко, что стало больно — чтобы не зарыдать. Ну, вот и все! Теперь и правда все кончено… Соколов никогда ей больше не поверит, особенно после этого письма! А через несколько недель состоится венчание с Потоцким… И тогда возлюбленный будет утерян для нее навсегда! События развернулись столь стремительно, что все это казалось ей дурным сном — каких-то полчаса назад она целовала Сергея… Как оказалось — на прощанье! В последний раз… А теперь она в карете с ненавистным князем, который с триумфом смотрит на нее, восседая напротив! Нет, она не заплачет, не доставит ему такого удовольствия! Как только ей удастся остаться одной, она убьет себя, но этому гаду не достанется никогда! Она с ужасом представляла себе, что ее ждет в доме князя, нисколько не сомневаясь, что все правила будут уничтожены и сегодня же ночью он предъявит свои права на нее, чтобы сломить ее волю. Заставит жестоко расплатиться за свое унижение… Князь, видимо, прочел ее мысли.

— Если вы думаете, что вам удастся покончить с собой, вы ошибаетесь. В моем доме на всех окнах решетки, а вас будут стеречь мои люди, так что эту глупость можете выкинуть из головы. Скоро мы поженимся, и клянусь, я сумею вас привести в чувство!

С этими словами он достал из кармана своего камзола батистовый платочек и, смочив его водой из фляги, хотел стереть кровь с ее разбитой губы. Но девушка грубо и с отвращением оттолкнула его руку.

— Напрасно ты себя так ведешь. Ведь я могу быть нежным и внимательным. Хотя, да — брыкайся, сколько хочешь, я имею полное право принудить тебя! И не буду с тобой особо церемониться! Тебе же хуже, если не хочешь по-хорошему.

Катя бросила на него взгляд, полный презрения.