Собакин и Серьга тихо матерились, остальные офицеры подавленно молчали.

Свиньин кашлянул в кулак и растерянно сказал:

– Признаюсь, я считал ваши предупреждения, Александр Христианович, несколько преувеличенными и даже вздорными. Прошу великодушно извинить за недоверие. Но откуда вы узнали, что переговоры пройдут именно в Америке?

– Увы, случайная догадка… – с деланым спокойствием ответил я, с трудом взяв себя в руки.

– Ну и что нам теперь делать? – в один голос поинтересовались Собакин, Кошкин и Максаков. – Получается, война окончательно закончилась?

– Снимать портки и бегать, – остервенело выругался Серьга. – Чего-чего, а такого паскудства я не ожидал.

«Что делать? – спросил я сам у себя. – Что же нам делать?..»

Решение пришло неожиданно, но оно положило конец всем сомнениям, которые последнее время меня одолевали. В Средневековье я выжил, потому что никогда не кривил душой и никогда не останавливался на достигнутом. Нечего и сейчас ныть. В Америки собрался, дурень… Здесь еще работы непочатый край. А начнем мы с Александровска…

– Странный вопрос, господа. – Я обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. – Война, говорите, закончилась? Вам уже вручили копию договора? Или вы получили распоряжение от верховного командования сложить оружие? Не слышу?

Офицеры потупили головы.

Я потянул паузу, а потом резко бросил:

– Раз так, слушай боевой приказ! Известие об этом мирном договоре до личного состава не доводить, считать намеренной японской дезинформацией. А сейчас поднимайте людей, готовимся к немедленному маршу на Александровск. Возражения?

Возражений не последовало, уныние у офицеров тоже как рукой сняло. То-то же! Я вас научу родину любить! И себя заново научу…

Сборы были недолгими, уже к обеду мы двинулись в путь. Бойцы восприняли приказ как само собой разумеющееся – последние победы неимоверно воодушевили людей. Я пробовал выявить сомневающихся, но таковых не нашел.

Отряд разделил на три части, для пущей скрытности. Собакин возглавил первый, Петухов – второй. Третьим, в составе двадцати пяти человек на лошадях, командовал лично я. С собой взяли только пулеметы и одну пушку, которую разобрали и погрузили вьючным способом. Остальную артиллерию спрятали, с ней будем тащиться черт знает сколько, тридцать пять верст в реальности Сахалина – это как все пятьдесят на материке.

Отряд Собакина отправился в сторону Михайловки, чтобы там свернуть на Александровск, Кошкин пошел через Арково. Ну а мои – прямым маршрутом. За несколько верст до цели встретимся, а там уже все будет зависеть от обстановки.

Сам переход нет нужды описывать в красках. К счастью, обошлось без человеческих потерь, правда, пару лошадей пришлось пристрелить – поломали ноги в лесных буераках. Майя и Мадина перенесли дорогу прекрасно, личный состав – терпимо, а вот я физически вымотался до самого крайнего предела, думал, не сдюжу. Ни для графа Божьей милостью Жана Арманьяка, ни для штабс-ротмистра Любича длительные конные переходы по пересеченной местности не были в диковинку, но все больше и больше начали сказываться ранения и контузия, так как, увы, толком долечиться у меня просто не было времени. И неизвестно, когда оно появится. Но не суть, добрались – и добрались.

Встреч с японцами по пути удалось избежать, на Сахалине населенных пунктов – раз-два и обчелся, а косоглазые не лезли в дебри, которыми как раз мы и шли.

Но когда прибыли на место, к истоку реки Малая Александровка в трех верстах от самого Александровска, выяснилось, что остальные отряды задерживаются.