|
- Какая молоденькая, тоненькая и маленькая! - прошептала одна из женщин. - Бедное дитя, - подхватил белобородый старик. - Должно быть, в тюрьме ей досталось от этих Богом проклятых англичан! - Ш-ш! - воскликнула молодая девушка. - Они могут тебя услышать! Вскоре все замолчали. Человек, одетый в черное, подошел и стал рядом с преклонившей колени Жанной, в руках у него был пергамент с красными лентами. Позади Катрин кто-то прошептал с благоговейной почтительностью: - Это мэтр Гийом Эрар из Сорбонны. Он прочтет проповедь. В этот момент звучный голос одетого в черное доктора взлетел в помпезной, но выразительной проповеди: "Ветвь не может приносить плод, если ее отделить от лозы". Но Катрин не слушала, она смотрела на Жанну, потрясенная ее бледностью и худобой. Казалось, что Дева в своей черной шерстяной мужской одежде плывет по воздуху. Ее волосы обрамляли осунувшееся и искаженное лицо, и казалось, будто ее ясные голубые глаза поглотили все вокруг; стойкость ее казалась непоколебимой. Внизу у помостов, как раз за оцеплением лучников, Катрин видела темно-зеленое пятно - капюшон Арно. Она ощущала в своем теле нервное напряжение, которое, должно быть, чувствовал и он. Жизнь Жанны и его собственная будут зависеть от его силы и быстроты в нужный момент. Арно поставит на кон свою жизнь, когда запрыгнет наверх и попытается освободить узницу. И он и Катрин знали это, и в то утро, когда они расставались, застывшая маска соскользнула с молодого человека - о, всего лишь на миг! - и он взял руку Катрин, огрубевшую от домашней работы, и прижал ее к губам. - Не забывай меня, если я умру... - прошептал он. Катрин была так взволнована, что едва могла говорить. Ее глаза наполнились слезами, но он уже уходил нелепая, трогательная фигура в черном костюме, который был слишком узок для его мощного тела. Ей оставалось только спрятать этот миг нежности в своем сердце... Голос проповедника возвысился, заставляя Катрин прислушаться. - О Дом Франции! - гремел он. - До сих пор ты еще никогда не знавал чудовища, но теперь ты обесчещен тем, что поддерживал эту женщину, колдунью, еретичку, суеверную... Но тут раздался чистый голос Жанны, совершенно спокойный и полный ледяного презрения: - Не говорите так о моем короле! - крикнула она. - Он добрый и верный христианин! В ответ на это толпа задрожала как натянутая тетива, но это был всего лишь преходящий драматический момент. Вскоре мурлыкающий голос Эрара снова усилился, и Катрин потеряла интерес. Момент приближался, она чувствовала это... Когда он наступил, все произошло так быстро, что она думала, что потеряет голову. Между обоими помостами была страшная сутолока, и было невозможно определить, что же происходит. Все кричали одновременно. Катрин увидела, как монах сунул Жанне в руки листок бумаги и перо. Казалось, на мгновение она впала в панику. Толпа вокруг нее готова была взбунтоваться... Жанна нацарапала на бумаге знак, и ее стащили с эшафота. Должно быть, ее уводят, но куда? Катрин увидела, что Арно оглянулся в ее сторону, и поняла, что момент наступил. С пронзительным криком, на который повернулись головы немалой части толпы, она опрокинулась навзничь, проявляя все симптомы нервного припадка. Она тяжело упала на ступеньки и сильно ударилась, но это только заставило ее закричать еще громче. Лицо Николь, искаженное криком, показалось в толпе перед ней. Шум стал оглушительным, и тут зазвучал большой колокол, перекрывший все звуки. |
