Диксмер не пошевельнулся.

В голове молодого человека сверкнула мысль: донести на него, донося на самого себя; но он подавил эту мысль.

«Нет, — сказал он, — не так должно умирать».

— Значит, вы отказываетесь помочь нам в розысках? — спросил президент.

— Я полагаю, что не могу этого сделать без того, чтобы не сделаться такой же презренной в глазах других, как сама презираю его.

— Есть ли свидетели? — спросил президент.

— Есть один, — отвечал экзекутор.

— Позовите свидетеля.

— Максимилиан Жан Лорен! — прокричал дребезжащим голосом экзекутор.

— Лорен! — вскричал Морис. — Боже мой! Что еще случилось!

Сцена эта происходила в самый день ареста Лорена, и Морис не знал об аресте.

— Лорен! — тихо проговорила Женевьева, оглядываясь с беспокойством.

— Отчего свидетель не отвечает на оклик? — спросил президент.

— Гражданин президент, — сказал Фукье-Тенвиль, — по недавно представленному доносу свидетель арестован на дому и сейчас прибудет сюда.

Морис вздрогнул.

— Есть еще другой важный свидетель, — продолжал Фукье-Тенвиль, — но его до сих пор не могли отыскать.

Диксмер с улыбкой обернулся к Морису. Может быть, в голове мужа мелькнула та же мысль, что и в голове любовника.

Женевьева побледнела и испустила слабый стон.

В это мгновение вошел Лорен, сопровождаемый двумя жандармами.

За ним и в ту же дверь явился Симон и сел в ложе, как постоянный посетитель.

— Ваше имя и фамилия? — спросил президент.

— Максимилиан Жан Лорен.

— Звание?

— Свободный человек.

— Ненадолго, — прибавил Симон, погрозив ему кулаком.

— В родственных отношениях вы с подсудимой?

— Нет, но имею честь быть одним из ее друзей.

— Знали вы, что она участвовала в заговоре о похищении королевы?

— Как я мог знать об этом?

— Ока могла доверить вам.

— Мне!.. Члену фермопильской секции! Что вы говорите!

— Однако вас иногда видели с нею.

— Я думаю, что даже часто.

— Вы знали ее как аристократку?

— Я знал ее как жену кожевника.

— Муж ее, в сущности, не занимался этим ремеслом, но только скрывался за ним.

— Этого я не знаю, я не был дружен с ее мужем.

— Расскажите нам о нем.

— О, с удовольствием!.. Муж ее — мерзавец!..

— Ради бога, сжальтесь, господин Лорен! — прошептала Женевьева.

Лорен продолжал совершенно равнодушно:

— Он пожертвовал бедной женой, которую вы видите, чтобы удовлетворить не политические свои убеждения, а личную ненависть… Тьфу!.. Я ставлю это существо почти на одну ступень с Симоном.

Диксмер посинел; Симон хотел было говорить, но президент велел ему молчать.

— Кажется, вы прекрасно знаете всю эту историю, гражданин Лорен, — сказал Фукье. — Расскажите ее нам.

— Извините, гражданин Фукье, — отвечал Лорен, вставая, — я сказал все, что знал.

Лорен поклонился и опять сел.

— Гражданин Лорен, — продолжал обвинитель, — ты обязан разъяснить дело суду.

— Пускай суд разъясняет сам, потому что я все сказал. Что же касается этой бедной женщины, повторяю, она только повиновалась насилию… Только взгляните на нее, ну похожа ли она сколько-нибудь на заговорщицу? Ее принудили сделать то, что она сделала — и все тут.