— Слушай сюда. Тебя ждут в каптерке, надо поговорить. Пошли.

Максим осторожно встал и пошел вслед за ним. Парень остановился перед каптеркой и постучал условным стуком. Дверь открылась, и они один за другим протиснулись в приоткрытую кем-то дверь.

В каптерке, усевшись на разбросанные матрасы, сидели трое заключенных. Максим видел их впервые и не знал, кто и за что позвал его на этот сходняк.

— Какое у тебя погоняло? — спросил один.

— Шило.

— Шило, кто ты по жизни? Смотрю на тебя, вроде бы, не мужик, но и не вор, это точно. Я про такого вора не слышал.

— Я не знаю, кто ты и кто твои друзья. И что здесь происходит? Что вам надо от меня? — спросил Максим.

— Ты фильтруй базар и не быкуй, не на профсоюзном собрании! Здесь авторитетные люди, и они хотят знать, кто ты по жизни? Вор или черт! Здесь «красная» зона, и каждый второй здесь или мужик, или пидар-общественник. Нас здесь осталось мало, и нам не надо, чтобы нас здесь заколбасили. Слышали от братвы, что ты бросил лопату и, судя по твоим делам, ты сиделец с понятиями. За понятия уважаем.

— Если я уважаемый сиделец, то почему я стою, а вы сидите? Выходит, я ниже вас? Не люблю и не уважаю тех, кто не уважает меня, — с вызовом сказал Максим.

— Я — Могила, если ты вор, то должен знать это погоняло, — ответил старший. — По его команде парень, сидевший на одном из матрасов, тут же соскочил и предложил Максиму присесть.

Максим присел.

Кто-то протянул ему пачку сигарет и предложил перекурить, но Максим отказался.

— Кто тебя знает в нашем мире, и кто за тебя может вписаться? — спросил Могила.

— За меня может вписаться настоящий вор. Его погоняло — Резаный. Я с ним чалился на больничке в Казани. Пробейте его по своим каналам. Именно он и назвал меня Шилом.

— Шато Резаный — вор авторитетный и всем известный. Он не будет подтягивать себе фраеров. Если ты не гонишь пургу, то наш человек. Резаный с разным фуфлом связываться не будет. А если вписывается за кого-то, то это по правилам и законам. Пока мы тебя не пробьем, встречаться больше не будем! Могу посоветовать — лишний раз в трубу не лезь. Здесь менты только и мечтают задушить нас, и твоя бравада здесь не канает. Тебе повезло, что не забили, как мамонта. Ты видел, сколько крестов на кладбище? Все они хотели что-то кому-то доказать, а теперь лежат в мерзлой земле и молчат. Ты тоже мог пополнить их ряды, но, видно, Бог помиловал. Ладно, Шило, бывай! — напоследок сказал Могила, и они по одному, словно привидения, растворились в коридорах здания.

Максим вернулся в свой отряд и лег. «Правильно я себя вел? — думал он. — Может, стоило косить под простого мужика, вкалывать, давать норму и ждать звонка. Выйти на волю с чистой совестью, а потом устроиться на завод слесарем. И пахать, пахать?…» Улыбка расплылась по его лицу.

Но было не до смеха, Марков прекрасно понимал, что малейший прокол равносилен смерти. Его не пощадят ни те, ни другие, но азарт делал свое дело, и Максим решил идти до конца.

Светлана занималась переоформлением квартиры, доставшейся от матери Максима. Ей понадобилось много времени для сбора всевозможных справок. И если бы не старые связи бывшего мужа, этот процесс мог бы затянуться на годы. Она знала, что это дело хлопотное, и, не стесняясь, раздавала взятки чиновникам. Взятки, в конце концов, и решили всю проблему. Семья Мустафиных вскоре въехала в квартиру матери Максима.

Бабушка была так счастлива, что все не могла поверить, что квартира теперь ее.