Выпив больше половины бутылки, Усов заметно захмелел. Его правая рука под столом нашла колено Светланы, а его маленькие карие глаза загорелись неприятным огоньком вожделения.

Этот огонь то затухал, то загорался вновь, и от этого Светлане становилось не по себе.

— Пойдем, Света, в номер, — предложил он. — Продолжим наш разговор.

— Константин! Ты извини меня, пожалуйста, но я не готова сейчас. Ну, по женской причине.

Это признание в какой-то мере охладило пыл Константина Петровича, и он, налив еще рюмку, залпом выпил без закуски.

— Константин Петрович, — обратилась к нему Светлана, мы уже как бы давно знаем друг друга, и я надеюсь на ваше понимание. Скажите, сколько стоит организация свидания? В рублях или в долларах.

Усов посмотрел на нее помутневшим взглядом:

— Для тебя это будет в полторы тысячи рублей. Я обычно деньгами не беру. Это не Москва, и здесь многие с деньгами. Только что толку здесь от денег, если кругом на тысячи километров тундра и, кроме медведей, никого нет! Вот так и живут здесь советские миллионеры. Если ты готова к затратам, я готов предоставить тебе свидание хоть завтра утром! Но хочу предупредить, что это свидание будет не более часа, я тоже не хочу подставляться, мне с полгода служить осталось.

Светлана улыбнулась:

— Петрович, я всегда думала, что с тобой можно договориться. Ты — деловой мужик, и мне приятно с тобой общаться. Я готова хоть сейчас с тобой рассчитаться! Давай договоримся так, пятьдесят процентов сейчас, остальные — после свидания. Договорились?

Усов усмехнулся и, налив себе очередную рюмку, опрокинул ее в рот.

— Света, мы, кажется, с тобой понимаем, что говорим и что делаем? Эх, Света! Ты бы знала, как мне надоела эта чертова тундра, эти ночи по полгода! Я люблю солнце, моя родина — Краснодарский край! Там много солнца, черешни, персиков и абрикосов. Но всю свою сознательную жизнь пришлось служить на Крайнем Севере. Почему такая несправедливость? Почему одни в Москве и Ленинграде, а я всю жизнь на Севере?

Петрович все больше хмелел. Его слова становились все более критичными и жесткими. От него Светлана узнала, что администрацией колонии предпринимаются все меры по переводу зоны в разряд «красных». Что ими на днях получено негласное одобрение от руководства области не щадить никого, кто не желает подчиняться.

— Ты, Света, знаешь, что мне достаточно щелкнуть пальцем, и твой Марков исчезнет с лица земли, словно никогда и не было. Но я пока этого не сделал, потому что знал, что ты его не бросишь и еще раз приедешь сюда, и мы с тобой еще встретимся и поговорим. Видишь, я оказался прав! Ты приехала, и мы с тобой сидим в этом ресторане и говорим!

Усов потянулся за бутылкой и, увидев, что она пуста, жестом подозвал официанта.

Пока официант ходил за водкой, Светлана отсчитала деньги и молча передала их Усову. Константин Петрович, не пересчитывая, сунул их в карман форменных брюк и стал поедать уже остывшую свинину.

Несмотря на только что принесенную бутылку, Светлана уговорила Константина Петровича отправиться домой. Он не стал себя долго уговаривать и, сунув бутылку в карман, пошел на выход.

Света расплатилась и вышла вслед за ним. Она видела, как водитель Усова довел его до машины.

«Вот и все! Договорилась! — с облегчением подумала Светлана. — Пока все складывается хорошо. Как бы не сглазить!»

Максим встретился с Могилой в столовой, но прошел мимо, словно они не знакомы.

— Шило, сегодня в двадцать три жду в каптерке. Будь осторожен! — шепнул Могила.

В условное время Марков подошел к каптерке и трижды постучал.