|
Если бедолага принимался лепетать какие-то глупости, профессор ставил ему незачёт – потому что невозможно за столь краткое время прийти хоть к каким-то выводам! И это, господин товарищ, батенька вы мой, следовало знать заранее!
Характер Матвеева с годами всё хуже, он брюзглив, требователен, ждёт признаний заслуг, вроде бы и так уже признанных. По поводу и без упоминает о своих достижениях, а ещё часто говорит о том, что в ходе Великой Отечественной войны погибли его сыновья Илья (на Курской дуге) и Андрей (в Польском коридоре), – это также может обеспечить К.К. какие-то преференции. Андрея он видел в последний раз в конце тридцатых, когда тот разорвал с ним всяческие отношения: сын за отца не отвечает, когда отец не отвечает сыну… В послевоенном Горном институте Матвеева по большому счёту не любят, в 1949 году общими усилиями выживают с кафедры, в утешение дают орден Ленина. Он в бешенстве и гневе – не из-за ордена, конечно. Боится, что отнимут ещё и музей, поменяют замки, и потому практически живёт здесь, экспонат среди экспонатов. К.К. умрёт 21 декабря 1954 года в возрасте 79 лет, Ксении будет суждено пережить его на несколько лет, но они так больше и не свидятся. С минералами иметь дело проще, чем с людьми, – кто с этим поспорит, пусть первым бросит в меня образец с содержанием вольфрама. И никакой спектральный анализ, в который К.К. верил свято, как прислуга Петровна в Господа Бога, не сможет разделить личные грехи и профессиональные заслуги. Но мои весы работают не по науке – тонны вольфрама взлетают на воздух, когда на другой чаше лежит стопочка дневников Ксении. Многие и многие ученики Матвеева сохранили к нему благодарность. Отмечали педантизм, глубину познаний, научную смелость и странную привычку обращаться к ним «сударь». Считали подвижником. Вспоминали, что на дверях его кабинета висело изречение, поражавшее неофитов: «Через покой и неподвижность камня издалека идут потоки его многообразной жизни». Бывший студент Матвеева, Б. В. Чесноков, обнаружив в 1989 году новый минерал в жиле гранитного пегматита среди продуктов изменения триплита и франконита – (K,H3O) Ti(Mn<sup>2</sup>+, Mg) 2(Fe<sup>3</sup>+,Al) [PO4](OH)3 15H2O, даст ему имя «матвеевит». О чём думает человек перед смертью, с кем прощается, уходя? Профессор Константин Константинович Матвеев, возможно, видел перед собой так и не разгаданный cone-in-cone с его таинственными отпечатками. А Ксения – следы от ботинок на снегу Васильевского острова: большой и маленький исчезли одинаково быстро.
Смешная, конечно
Екатеринбург, октябрь 2018 г. – Вы не представляете себе, тётя Вера, какой у меня был орхидарий в Швейцарии! Влада едва ли не сразу же после знакомства начала звать мою маму «тётей Верой», мама от этого обращения вздрагивает. Тараканова на сей раз неожиданно рано закончила свои алкогольные вакации – не прошло и недели, как она вернулась в город и счастливо воссоединилась с беглой петербурженкой, беглой теперь уже дважды: Влада прервала випассану на третий день, объявив её «полной фигнёй». – Деньги мне, кстати, не вернули, а ещё буддисты называются! – возмущалась Влада, затаскивая в прихожую чемодан. – Но я успела поймать… как это у них там? Прояснение! Я теперь очень точно всё понимаю про свою жизнь и, Ксюнчик, про твою, кстати, тоже. Два дня молчания стали, судя по всему, серьёзным испытанием для Влады, она никак не могла наговориться, а когда ей переставали отвечать или хотя бы кивать в ответ, обижалась. – Божечки, ну куда вы всё время уходите? – Влада следовала за мамой по пятам, не оставляя её ни на минуту. Даже когда мама попыталась скрыться в кухне и начала мыть после ужина посуду, Влада стояла рядом, перекрикивая шум воды: – Шикарный был орхидариум! Мама сунула в руки гостье полотенце, та взяла его машинально, не понимая, что с ним делать. |
