Он ПРОСПАЛ ее появление?!

Радостный визг. Пес прыгнул ей навстречу – заспанный, странно маленький, со свалявшейся шерстью, неухоженный…

– Сэнсей, это ты?!

Визг. Порядочные собаки, перешагнувшие порог совершеннолетия, обычно не позволяют себе подобных звуков.

Или он очень уж соскучился?

– Сэнсей, в доме посторонние?

Никакой реакции. Умильные глаза.

Входная дверь была отперта. Более того – белые щепки на пороге и судорожно высунувшийся язычок замка свидетельствовали о том, что в дом вошли не вполне мирным путем…

Разумеется. У Анджея нет ключа, но если он хочет пройти – остановить его невозможно…

– Глазам не верю! – она встала посреди прихожей, скрестив на груди руки. – Ты же клялся, что никогда в жизни сюда не явишься!

Молчание. Непривычный запах – не то ощущается чужое присутствие, не то сам дом пахнет по-другому…

Ирена ревниво огляделась. Нет, все знакомо. Все, до последней черточки…

А вот этого пятна под дверью – его не было. Что он тут разлил? Чернила? Машинное масло?

– Анджей, – сказала она резко. – Выходи.

Молчание.

Она распахнула дверь в гостиную; в камине дымился пепел. Кресла перед круглым столом были коричневые, а не синие; Ирена сжала зубы.

– Анджей!

Содержимое камина ее удивило. Какие-то обуглившиеся лохмотья…

На кухне она снова обнаружила следы чужого присутствия. Длительного, беспорядочного, совершенно неучтивого; Сэнсей бегал за ней, как хвостик, и в преданных глазах его не было ни капли раскаяния.

– Сэнсей, как же так?! Пришел чужой человек… как ты допустил?

Радостное повиливание хвостом.

– А где он сейчас? Где он?

Пес побежал ко входной двери. Ирена выскочила следом; соседские ребятишки все еще гоняли мяч перед воротами.

– Валька!

Она невольно вздрогнула. Подбежавший вихрастый пацаненок был старше, чем она ожидала увидеть.

– Валька, где господин Анджей… где дядя, который тут был?

Мальчишка смотрел непонимающе.

– Полчаса назад. В доме. Был дядя. Вы с ребятами не видели, куда он ушел?

Валька невесть с чего застеснялся. Поворошил пыль носком видавшей виды кроссовки:

– Так ведь… тетя Ирена… Разве ж это были не вы?..

На другой день она привела молодого мужа в компанию собственных однокурсников. По такому случаю холл в общежитии был освобожден от мебели, а три двери, снятые с петель и уложенные на табуретки, образовали подобающий случаю стол. Девчонки стряпали сутки напролет; Ирена надела некое подобие подвенечного платья, что до Анджея – он был в тот день особенно обаятелен. Ирена чувствовала себя немножко фокусником – будто везла не показ однокурсникам праздничный фейерверк в коробке…

Еще в такси она взяла с него слово не упоминать о духовом оркестре под окнами Ивоники – чтобы не травмировать бедного парня… Анджей был покладист, весел и шутил так, что даже таксист – Ирена видела – судорожно пытался запомнить его шутки, чтобы потом огорошить приятелей…

Приехали. Сели за стол. Ирена видела, какими глазами смотрят на Анджея ее однокурсницы – предвкушая обещанного джина в бутылке…

Выпили за новобрачных – и с этого момента Анджей замолчал.

Он сидел рядом с молодой женой, во главе стола – и мрачнел на глазах. Смотрел в скатерть перед собой, отмахивался от тостов, бормотал, злобно щурился на бокал с шампанским. За столом понемногу установилось недоуменная тишина; Ирене казалось, что ее жарят на медленном огне. Белая блузка безжалостно оттеняла пунцовую шею, пунцовые щеки, горящие уши; подруги принужденно шутили, завистницы демонстративно смотрели в потолок, а парни хмурились и все чаще выходили покурить…

Наконец, Анджей поморщился, как от кислятины.