– Так гораздо лучше, – сдавленно прошипел он. – Размер не всегда имеет значение.

Он жадно сжимал то одну, то другую грудь. Эльза держалась за пылающую щёку, силясь не разреветься. Боль, стыд и отвращение переполняли её. Она не предпринимала попыток остановить насильника, лишь смиренно терпела чужие руки на своём теле.

– Не живот, а загляденье. Ни одной складки! Наверное, ты не ешь после шести. Встань-ка.

Она не шелохнулась, приготовившись к новому шлепку. Но его не последовало.

– Что же ты? Нравится, когда причиняют боль? А мне нравится её причинять. Мы с тобой поладим. Тут такое дело, сладкая. Если ты не будешь добра со мной, мне придётся поиграть в доктора с твоей дочуркой.

– Не смей! – Эльза отвесила ему оплеуху. Не ожидавший такой наглости Счастливчик дёрнулся и наградил её сильным ударом в живот. Из неё вышел весь воздух, она подумала, что умрёт. В таком состоянии она не могла не то что сопротивляться, а даже нормально дышать. Мучитель легко повалил её на диван.

– Сегодня мне особенно везёт, – хмыкнул Счастливчик.

– Мама! – Софья выглядывала из спальни, испуганно прижимаясь к дверному полотну.

– Нет! – вскрикнула Эльза. Её обуял ужас за жизнь дочери. – Софья, нет!

– Вот так всегда, – Счастливчик испустил вздох. – Иди-ка сюда, золотце.

– Не смей её трогать!

Шлёп! Из разбитой губы Эльзы брызнула кровь. Софья закричала, бросившись к матери. Счастливчик перехватил её и потащил обратно в спальню.

– Посиди-ка под замком, карапуз, – сказал он, бросая вопящую девочку на кровать. – Сиди тихо, не то твоей маме будет плохо. Я не шучу. Залезь под одеяло, пей лекарство и помалкивай. Попробуешь открыть дверь, получишь пулю в лоб. И больше никогда не увидишь маму.

Он захлопнул дверь. Теперь ничто не могло отвлечь его от заслуженного отдыха. Остатки светлой личности призывали его остановиться, не следить понапрасну. Тёмное начало требовало хорошо оттянуться перед тем, как схорониться на долгие месяцы. Обе его сущности сходились в одном – Счастливчик родился под счастливой звездой. С его лёгкой подачи несчастные судьбы матери и дочери скоро оборвутся. Так почему бы не получить с той из них, что постарше толику удовольствия. Утром, если не раньше, территорию пансионата оцепит полиция. Эти ребята заглянут под каждый камень, разберут дома на брёвна, просеют ситом песок, ища зацепки. Так почему нет лодки?

Чутьё не могло его обмануть. Монета легла как надо. Насытившись худосочной цыпой, он вернётся туда, откуда пришёл, а дом сожжёт дотла. Это отвлечёт их от него. Придётся идти по ночам, а днём зарываться в землянки.

Эльза приходила в себя после нокаута. Он спустил штаны, снятые с убитого здоровяка. Положил пистолет на журнальный столик в пределах досягаемости.

– Не обещаю быть с тобой нежным, дорогуша, – сказал он, надвигаясь на Эльзу всей своей массой.

15

Монохромное полотно льда запорошило алмазным снегом. Белогривая метель гоняла по катку ворохи невесомых хлопьев. Инерция скольжения несла Андрея в снежный буран, облюбовавший середину катка. Мир изменился. Мир больше не заботился о нём. Нечто несущее скребущую боль, вторглось в воспоминания юности, желая стереть их подчистую.

Без воспоминаний реальность лишится смысла. Превратится в бесконечное испытание для разума. Сведёт с ума, ибо человек соткан из прошлого.

Буря враждебна к нему. Горячий снег впился в лицо. От кусачих заноз не укрыться. Противостоять можно только не выказывая страха. Стиснуть зубы и двигаться вперёд.

Ландшафт полностью изменился. Патриаршего пруда больше нет. Теперь он скользит по пустынной поверхности замёрзшего моря.