Его обогнали трещины, разбегающиеся по синему льду. За спиной нарастал многоголосый рокот. Море разом пришло в движение. Гигантские глыбы вставали на дыбы, с грохотом уходя на дно. Внезапно лёд под ногами рассыпался на мельчайшие паззлы. Зимняя одежда превратилась в камень, идущий на дно неисчерпаемой пустоты. Над ним смыкались мегатонны воды. Поверхность отдалялась всё дальше, свет уступал место тьме. Воздух в лёгких испарялся, он уже чувствовал прикосновение смерти на своём горле.

Пространство вокруг внезапно озарилось сотнями светлячков. Подводные огни надвигались, сжимая диаметр кольца подобно удавке на шее приговорённого к повешению. Медузы?! Нет! Книги!!! Это невероятно! Настоящие книги в твёрдых и мягких переплётах. Чёрные и цветные, толстые и тонкие. Они кружились в безумном танце в окружении слепящего ореола на фоне непроглядного мрака. И всех их объединяла одна жуткая особенность. И это не хищные полуприкрытые глаза мертвецов, которые он уже мог разглядеть, отнюдь нет. Это клацающие пасти с полными рядами точёных как лезвия зубов, изголодавшихся по человечине.

Когда первые пожиратели сжали на лице капканы-челюсти, он зашёлся в последнем крике…

…Спираль гипнотизёра обернула последний круг, и калейдоскоп ужасов остановился. Не быть ему космонавтом. Тошнило как при девятибалльном шторме (в котором он никогда не был). Реальность поместилась в распухшую, зажатую в тисках голову с третьего раза. Темно. Сверло уже разобралось с черепной коробкой, сейчас начнёт бурить полушарие и…

Изо рта вырвались рвотные массы. Каждый спазм отдавался в груди детонацией всех болевых точек организма.

Он добрался на четвереньках до душевой кабины, дабы оставить на поддоне остатки рвоты. Грудная клетка содрогалась от холостых сокращений. Он пуст как свинья-копилка нетерпеливого ребёнка. На затылке адским пламенем горел трофей, полученный при падении. Пальцы сухие, крови вроде нет. Предположительно сотрясение мозга. Неприятности к нему так и липли. Впрочем, они с лихвой компенсировались успехом в любви.

Он облил очаг боли холодной водой, зажав в зубах полотенце. Прополоскал рот, после чего дополз до кровати, где в джинсах лежал телефон. Семь вечера?! Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Он смог подняться со второй попытки и то, опираясь на кровать. Подождал, когда спальня прекратит вращение, слушая феерию дождя за окном. Медленно влез в футболку-поло. Натянул джинсы на голое тело, и шаг за шагом проделал путь до двери.

Сильный ветер сшибал с ног, делая одну подсечку за другой. В море бесчинствовал древнегреческий Борей. В сравнении с его неукротимыми плясками шабаш бородавчатых фурий покажется заправскому ханже утренником в детском саду. На глазах Андрея повторялся библейский сюжет о всемирном потопе. Море смещалось в сторону суши, береговая линия потеряла прежние очертания. Один неверный шаг мог стоить ему жизни. Не пляж, а минное поле в зыбкой трясине.

Бунгало Эльзы всё отчётливее вырисовывалось в неподвижном сумраке. В то время как он прохлаждался без сознания, она имела полное право уехать в гостиницу. Он подвёл их, не сдержал обещание вернуться.

Шишка на затылке всё объяснит. Они обнимутся и проживут сообща добрых полвека, изредка ссорясь по мелочам, чтобы жизнь не казалась чересчур идеальной. Народят детей, заведут лохматую псину, в общем, будут каждый день встречать с улыбкой. Эльза станет его Первым Читателем, и он посвятит ей все свои книги. Нелепая случайность не испортит возникшие между ними такие тёплые отношения.

Частые молнии озаряли серебром дефлектор на каминной трубе. В такую погоду плед и какао перед зажжённым камином пришлись бы весьма кстати. Он будет выдумывать байки про своё детство, а его семья внимать ему, разинув рты. Истории из детства за кружкой густого какао украсят любой вечер. А когда Софья уснёт, они с Эльзой предадутся неискушённой любви.