— Вы думаете, евреи могут использовать Мишина против нас?

— Только в том случае, если решат им пожертвовать. Но это вряд ли, Юрий Владимирович. Мишин прекрасный оперативник, уж мы то это знаем. А география работы Моссада — весь мир. Думаю, если израильтяне действительно решатся его использовать, то рано или поздно Мишин проклюнется где-нибудь в Европе или в Африке. Ну а уж мы постараемся его не упустить.

— Его необходимо убрать, Юлий Александрович. Равно как и Мальцеву. — Выражение лица Андропова — чуть рассеянное, отражавшее интенсивную работу мысли, никак не соответствовало жесткости только что вынесенного смертного приговора. — И дело тут, кстати, не только в предательстве. Оба этих человека связаны с делами, о которых не должен знать никто. Тем более, в данной конкретной ситуации…

— Вы имеете в виду государственную тайну, Юрий Владимирович?

— Я имею в виду наши ошибки, Юлий Александрович. — Андропов уставился на Воронцова тяжелым взглядом. — Помните об этих людях всегда. Без них нас могут просто лишить постов, правительственных санаториев, прикрепления к кремлевской больнице и персональной пенсии союзного значения. А вот с ними…

— Я понимаю вас, Юрий Владимирович.

— Хорошо, — кивнул Андропов. — Вернемся к нашей проблеме… Может быть, поздравить Кошту с каким-нибудь праздником?

— Что это нам даст? — Воронцов как-то виновато улыбнулся. — Все уже задокументировано и легло в архивы сразу нескольких спецслужб. Причем с достаточно серьезными подтверждениями Тополева. Что же касается м-м-м… безвременной кончины сенатора Кошты, то она может превратить данную ситуацию и вовсе в бесперспективную. Хотя бесперспективнее, по-моему, не бывает.

— Да уж, — процедил Андропов. — Действительно, беспросвет какой-то выходит.

— Юрий Владимирович, ну а что, в конце-то концов, страшного? Ну, допустим, выслали они тридцать наших человек с дипломатическими паспортами. Так ведь, не в первый же раз такое происходит. Ну, пошумят, закатят пару нот протеста, несколько месяцев отношения будут натянутыми… Потом же все рассосется. А мы создадим новую сеть…

— Это уже не со мной, Юлий Александрович, — пробормотал Андропов и залпом опорожнил остывший чай. — И, соответственно, не с вами…

Воронцов опустил голову.

— Будьте у себя, Юлий Александрович, — приказал Андропов. — Вы можете понадобиться мне в любую минуту…

Когда Воронцов ушел, Андропов нажал кнопку селектора.

— Слушаю, Юрий Владимирович.

— В приемной ты один?

— Так точно!

— Тополев. Камера 81. Ко мне. На моем лифте. Без сопровождающих. Только ты и он. Срочно!

…Андропов предполагал, что две недели, которые бывший подполковник, а также личный помощник и консультант председателя КГБ СССР Матвей Тополев провел после возвращения из Швейцарии в камере-одиночке во внутренней тюрьме КГБ, изменят его до неузнаваемости. Однако когда Тополев появился в его кабинете, Андропов был поражен. Потому, что внешне Матвей выглядел вполне пристойно: свежая рубашка с расстегнутым воротом, ладно сидящий на атлетической фигуре пиджак, чисто выбритое лицо… Правда, его выражение не оставляло и тени сомнений: Тополев с трудом сдерживал себя.

— Неплохо выглядите, подполковник, — натянуто улыбнулся Андропов.

— Я уже не подполковник, Юрий Владимирович.

— Ты ВСЕ ЕЩЕ подполковник, Матвей. И, вполне может статься, даже получишь очередное звание.

— Но только, если?

— Но только если сумеешь убедить меня в кое-каких вещах.