Валентина Мальцева. КГБ в смокинге. В ловушке
моим сыновьям
Пролог
Москва. Кремль Декабрь 1973 года Андропов не любил заседаний Политбюро. Нудное, скучное и абсолютно бесполезное, с практической точки зрения занятие – сидеть в тусклом обществе выживающих из ума стариков, выслушивать их вздорные претензии и дилетантские суждения о мировой и внутренней политике и постоянно строить из себя этакого простачка, готового почтительно внимать трем «китам» – Брежневу, Суслову и Гречко. Опытный и искушенный стратег, человек тонкого аналитического ума, Андропов прекрасно знал, что именно эти люди, при всей их ограниченности, невежестве и тщеславии, помноженных на врожденную склонность к дворцовым интригам и маниакальную недоверчивость, приводят в действие рычаги реальной власти в огромной, плохо управляемой стране, где дистанция от всемогущества до пули в затылок измерялась еще недавно несколькими метрами пути между двумя служебными кабинетами. И потому он слушал их, старательно изображая беспредельную преданность, внимание и доверие к пространным рацеям бровеносного генсека, угрюмого и подозрительного министра обороны и отца иезуита советской идеологии. Эти трое были единственными заслуживающими его внимания партнерами, ибо держали в слабеющих, но все еще цепких руках главную стрелку на последнем перегоне к станции под названием Абсолютная Власть. Андроповская маска была вылеплена давно и многократно проверена в реальных ситуациях. Когда то, еще в бытность комсомольским вожаком, а потом одним из партруководителей игрушечной Карело Финской ССР, с ее тайгой, бездорожьем, скверным продовольственным снабжением и прочими атрибутами глухой советской провинции, будущий председатель КГБ СССР с таким же выражением лица внимал речам своего тогдашнего шефа – старого политического интригана Отто Куусинена. Матерый лис был мягок в общении, разговаривал с подчиненными любезно, приветливо и, хоть бразды правления держал крепко, голоса никогда не повышал – сказывалось нерусское происхождение. – Ты, малыш, хитрец, – сказал как то Отто Вильгельмович своему выдвиженцу. – А быть хитрецом – не профессия, а призвание. Ты уверен, что сделал правильный выбор? Взгляни на историю нашей партии – это история хитрецов. Сколько из них сошли с дистанции, так и не достигнув цели? Причем сошли не на запасную дорожку, а прямиком в могилу... Так что, малыш, хочешь попасть наверх – улыбайся. Виляй хвостом, будь преданным, как приблудный пес. Лижи руку, но в меру, ублажай, но не раздражай. Замечать только хорошее, видеть только лестное, слышать только благозвучное. И знай: первое твое некстати умное слово, первый промах, по которому в тебе распознают конкурента, соперника, будет означать твой конец. И чем выше ты заберешься к этому дню, тем страшнее и больнее будет кара, запомни это!.. Юрий Владимирович Андропов этого не забывал никогда. Это были хорошие советы. И одним из первых их жертвой стал сам Куусинен, препровожденный в политическую безвестность с прекрасной крученой, как в теннисе, подачи своего ученика. ... – Я все таки хотел бы знать, в чем именно мы просчитались в Чили? – вернул Андропова к действительности пронзительно скрипучий, с нажимом на «о», голос Суслова. – О настроениях оппозиции нам было хорошо известно. Наши люди предупреждали об опасности военного переворота, и все мы были вроде бы готовы к тому, чтобы не допустить свержения Альенде, не так ли? Что же произошло? Последний вопрос адресовался непосредственно Андропову, и весь паноптикум как по команде повернул головы в сторону шефа КГБ. Томительное заседание неожиданно стало принимать интригующий оборот. – Я думаю, Михаил Андреевич, вас просто вовремя не проинформировали, – начал Андропов негромко. – Ситуация в Чили была тщательно проанализирована и. |
