Капитан умел доставать лопатку из чехла виртуозно. Выхватил, сразу развернулся, принял боевую стойку, готовый к атаке, и замер.

– Уползает, – протянул Лукошкин.

Но взгляд капитана уже самостоятельно выхватил движение длинного тела в зеленой траве. Радимов сократил дистанцию одним длинным скачком и нанес удар. Тут же выпрямился.

– Живая!

– Что, лопатка ее не берет? – не поняла Тамара Васильевна.

– Змея, говорю, живая была. Не робот. Настоящая.

К группе, видя, что внизу что-то произошло, быстро спустился Альварес. Все склонились над разрубленной змеей, когда подошел капитан.

– Ого, – сказал Альварес. – Она хоть ни в кого не плюнула?

– Кажется, ни в кого, – сказал Кирпичников.

– Для человека яд не смертельный, но болезненный. Смертельным он будет в разгар весны, месяца через три. Тогда с этой гадиной лучше не встречаться – она становится злой и агрессивной, как американец.

– Не любят в Венесуэле американцев, заметил я… – улыбнулся майор Старогоров.

– А за что нам их любить? Хотя мы верные католики и помним заповедь «Да возлюби врага своего», но мы не готовы отдать свой дом американцам. И хотим жить по-своему, а не так, как они нам указывают. Пусть беднее, но по-своему.

– Большинству бы нашей молодежи такую позицию… – сказал Кирпичников. – Ладно. Альварес, давай продумаем план. Неси мне бумаги с расшифровкой допросов. Время терять нельзя. От нашей скорости много жизней будет зависеть…

– Вертолет высаживает нас на километровой дистанции от деревни Кальдероне Эль-Гайтан, а сам находится в воздухе на дистанции метров в шестьсот-семьсот. На борту остается только Валеев со своей «дальнобойкой», страхует нас. Связь через «подснежник» должна будет проходить нормально. Бахтияр, стрелять только по моей команде и только в американцев. Их там пять человек. Повстанцы вместе с американцами выходят на операцию через два с половиной часа. Нам следует до этого успеть все сделать. Летим…

– Может, напрямую в деревню? – предложил Альварес. – Сядем на площади. В каждой индейской деревне есть площадь – идеальное место для вертолета.

– Американцы не позволят, собьют на подлете. Вертолет с венесуэльскими опознавательными знаками. У них же в руках «Стингеры». Там руководитель всей операции старший агент Томас Кон, специалист по Венесуэле. Он примет решение. О судьбе своих попавших в плен людей он, надо полагать, догадывается.

Капитан согласно кивнул.

– Бахтияр, ты этого старшего агента Кона особо выдели. Его трудно с кем-то спутать. Страдает акромегалией.

– Что это такое? – переспросил Валеев.

– Внешне он должен выглядеть примерно, как наш боксер Николай Валуев – такой же крупный и заметный. Это последствия какого-то нарушения в работе гипофиза, в результате чего происходит непропорциональный рост конечностей и костей головы. Гипертрофированные руки и ноги, высокий рост, сильные челюсти, из-за которых нормальный вроде бы лоб кажется приплюснутым. Что-то такое…

– Примерно так, – согласилась Тамара Васильевна как врач по профессии. – Редкое, надо сказать, заболевание. И делает человека заметным.

– Вот «Батыр» и заметит его. Кон человек очень решительный и немного психопатичный. Предпочитает решительные действия. С ним следует быть осторожным. В случае чего, если «Батыру» его будет не видно, Лукошкин берет его на себя, страхует «Батыра». Вперед!

Погрузка в вертолет много времени не заняла.