– Если там установлена система «Взгляд Горгоны», то она не просто фиксирует все, что происходит внизу, – она передает на землю все, что видят ее камеры. И обязательно снимет группу, которая перейдет границу. Эти самолеты-разведчики для того и созданы, чтобы выслеживать такие группы. Мало того, что полученные данные наверняка записываются наземными службами, так еще возникает возможность перекрыть пути отхода. А силы для перехвата у них наверняка есть. ЦРУ такие операции проводить умеет. И у колумбийцев наверняка спецназ наготове. В результате мы получим два скандала – обвинение в уничтожении «беспилотника», который к тому моменту свою задачу уже выполнит, и потеряем часть личного состава, что тоже будет доказательством нашей вины. Возможно, кого-то даже живым захватят. Так что придется ждать.

– А если они на смену второй самолет запустят? – предположил Валеев. – Они вполне могут использовать не один самолет, а целый комплекс.

– Это нелогично, на мой взгляд, – возразил Кирпичников. – Комплексы используются не при разведке, а при выполнении боевых задач. А господа из ЦРУ пока не готовились к уничтожению конкретных целей. К нашему, то есть, уничтожению. Они только ведут мониторинг. И не армейскими силами, а средствами ЦРУ. А в этом большая разница. Но если вдруг… Тогда будем думать. Вариант всегда можно найти. Ты же из винтовки все равно не достанешь?

– Спустился бы он на километр, я бы попробовал. Скорость у него невысокая, попасть можно. Опережение я рассчитаю.

– Спустился бы ниже, я бы его из рогатки расстрелял, – проворчал Гималай Кузьмич, вытащил из кармана и показал всем, что у него имеется самая обыкновенная рогатка. Не та ерундовая, что в киосках продают рядом со всеми вокзалами в Москве, а настоящая, самодельная, к которой у бывшего прапорщика ВДВ, наверное, и рука привыкла, и из которой стрелять удобно.

– А зачем вы ее с собой таскаете? – с легким удивлением спросил Кирпичников. – Персональное средство обороны?

– Персональное средство нападения, – объяснил Слепаков. – Я рогаткой еще в Афгане пользовался. Камень в лоб часовому не поднимает тревоги, но заставляет самого часового на время отвлечься и потерять бдительность. Даже не в лоб, а куда-то в окно или в крышу, чтобы шум был. Часовой отвлекается и дает возможность подобраться к нему на дистанцию удара.

– Резонно, – согласился Владимир Алексеевич. – Хотя рядом с винтовкой Бахтияра смотрится забавно…

– С детства тренируюсь, – похвастался бывший прапорщик. – И с близкой дистанции берусь с нашим снайпером посоревноваться. Мой камень ляжет не менее точно, чем его пуля.

– Пуля снайпера не предназначена для близкой дистанции, – невозмутимо отказался Валеев от попытки вызвать его на соревнование.

– Самолет, – поднял вверх указательный палец Старогоров.

Все молча задрали головы. Лукошкин приложил к глазам бинокль, полученный от Станислава.

– Он самый, родимый, – невозмутимо сказал майор. – «Хищник». Нам повезет, если он всегда будет летать на высоте досягаемости для «Иглы-Супер». Насколько я помню, у него потолок выше семи тысяч. Это уже недосягаемо для ПЗРК.

– Только с семи тысяч мало что можно разглядеть, – заметил Кирпичников.

– Если со спутника рубль могут сфотографировать, то уж с семи тысяч…

– У спутника оборудование другое. Пока отдыхаем. Естественно, кто от службы свободен. Анатолий Станиславович, ты мне обещал рассказать, что придумал. Капитан Альварес, как человек, лучше нас знакомый с местной обстановкой, надеюсь, не помешает?

– Не помешает.