Но его благородный порыв не оценили.

— Скотина голоса не имеет! Пойдешь, как миленькая куда скажут! — огрызнулся Волобуев.

— Кто скотина? — возмутился Иван, и Антона едва не прокололся, заорав вместе с ним.

— Как хотите, — нарочито равнодушно пожал он плечами. — Можете возвращаться, но предупреждаю, там может быть засада.

Силач переглянулся с Куцым. Чувствовалось, что они не пойдут. Назло ему.

Пропадут, попадут клоунам на завтрак, но не пойдут.

Спецназовец нарочито медленно сел в седло.

— Да кто ж так стремя выворачивает? — Волобуев подошел помогать.

Антон смотрел на его огромные мужицкие руки, ладно прилаживающую амуницию, и стальное сердце его сжалось, когда он представил эти ловкие работящие руки мертвыми и холодными.

— Может, пойдете? — сделал он последнюю попытку их уговорить. — Пропадете же порознь, мужики.

Они лишь упрямо качали головами. Антон сокрушенно подумал, что кулаками у него всегда получалось гораздо лучше, чем убеждением.

Неожиданную помощь он получил от Ивана. Хотя почему неожиданную. У него оперативная память почти в два раза мощнее. Иван повернул голову и уставил на Куцего свой фирменный немигающий взгляд.

— Пропадешь. А тебе пропадать нельзя, ты теперь единственный из семьи остался.

Нельзя, чтобы на тебе род кончился. Тебя твой зарубленный папаша на тот свет не пустит, так и будешь тенью по Перегону век вековать.

— А что я? — Смутился тот, да и не только он, Антону тоже сделалось не по себе, задета была свежая рана парня, он и так себе места не находил. — Да я завсегда. Я с вами пойду!

Он перешел на их сторону, с другой остался Волобуев в единственном числе. Этот не пойдет точно, решил Антон. А жаль.

— Пошли, — позвал Куцый.

— Не пойду, — замотал тот головой.

— И ты пойдешь, — заявил Иван таким тоном, что силач вскинулся:

— Это почему же?

— Дороги из Перегона ты не знаешь, заплутаешь без нас.

— Пришлый ее тоже не могет знать, — резонно возразил Волобуев.

Антон собрал всю свою непорядочность в кулак, чтобы соврать. В принципе, если придерживать одного направления, выйти было можно. Куда-нибудь.

— Дорогу покажу я, — безапелляционно заявил Иван.

Силач подозрительно уставился на него в ответ. Этого здоровяка не переглядишь, не пацан Куцый. Оставалось только врать напропалую.

— Ты же помнится, говорил, что в Ахангаран не ходил, коняка?

И тогда искин совершенно авторитетно заявил:

— В Ахангаран не ходил. А ИЗ АХАНГАРАНА ШЕЛ!

— Ну, ты и врать! — восхитился силач, Антон произнес те же слова по внутреннему коммуникатору.

Антон подумал, что искин врет точно так же, как только что готовился соврать он.

Он взял его грех на себя. И вообще слишком часто Иван стал его выручать, даже чуть не погиб во взорвавшемся катере. Вторая попытка, мелькнула вдруг мысль, и он поежился. Он слишком привык к своему искину, тот словно стал частью его, братом. Да они и были братьями — два квазиживых организма, имеющие одну общую судьбу.

— Ладно, — добродушно махнул рукой силач Антону. — Твоя взяла. Командуй.

Он тоже перешел незримую черту и присоединился к ним. Антон смотрел на чумазые лица этих людей, совершенно чуждых его эпохе, и дороже этих лиц у него сейчас никого не было.

Но надо было торопиться. Бутон собирался цвести.

Клоуны нагнали их спустя час. Если бы Антон не сканировал местность и не услышал врага первым, людей, а возможно и искина он бы потерял.