Это понятно, звон битого стекла мог привлечь внимание личного состава соседних казарм. И тем увеличить численность противника сразу в несколько раз.

— Ясно.

— Ну, тогда пошли...

Разбитые на пятерки бойцы разбежались вдоль забора, перемахнули его одновременно в нескольких местах и рассредоточились по территории части.

Сопротивления они не встретили. Потому что не война и никому в голову не могло взбрести искать в глубине невоюющей России, на территории собственной войсковой части врага. Но встретили несколько непонятно за каким делом слоняющихся по территории гарнизона случайных офицеров.

— Стоять! — гаркали офицеры, заметив в тени кустов подозрительно шевелящиеся фигуры. — Ко мне, военные! Шагом марш ко мне!

Бойцы, убрав оружие, приближались.

— Вы кто такие? Самовольщики? Отвечать! — возмущался неудачно вышедший на прогулку офицер. — Что это за форма? Я спрашиваю. А ну стоять смирно!..

Бойцы подходили, вставали «смирно» и отдавали честь. Они подходили, вставали по стойке «смирно» и отдавали честь с единственной целью — приблизиться к врагу на расстояние вытянутой руки.

— Кто такие? — повторял вопрос офицер. Но ответа не получал, а получал ногой в пах или ребром ладони по шее. Отчего на некоторое время переставал помнить устав гарнизонной службы и ставить «смирно» и «вольно» всех встретившихся на своем пути бойцов.

Обмякшее тело офицера оттаскивали в кусты и шли дальше.

— Эй вы, трое! Оба идите сюда! Идите сюда, я сказал! И не хрен прятаться. Я все равно вас уже видел... Ну ты смотри, еще один, которому ночами делать нечего... Кроме как вместо своей походной кровати в кустах валяться...

В три сорок девять в части раскричались птицы. Целая стая непонятно откуда взявшихся птиц.

Все подразделения были на местах. И были готовы к бою.

— Порядок.

В три пятьдесят три майор Сивашов открыл дверь четвертой казармы. Не как показывают в кино. Не прикладом автомата с криком «Всем лечь на пол!» и не подошвой ботинка. Двумя пальцами за ручку. Очень аккуратно, нежно и медленно. Так, чтобы даже петли не скрипнули.

Дневальный стоял на положенном ему месте. Но стоял с закрытыми глазами. И видел не опостылевшую казарму, заполненную отдыхающими старослужащими, а дом, мамку, борщ и свою школьную, которая не прочь, подругу.

Майор подошел к дневальному и ласково тронул его одной рукой за плечо, а другой за болтающийся на поясе штык-нож. И прижал палец к губам, когда тот встрепенулся.

— Тихо! — прошептал майор.

Дневальный, выпучив глаза, смотрел на незнакомого, облаченного в маскировочную униформу офицера. Который непонятно каким образом возник на месте его, которая не прочь, школьной подружки.

— Отдай нож.

Дневальный отдал.

А вот дальше безукоризненно продуманный план дал сбой. Из-за случайности. Из-за глупости. Из-за переполненного мочевого пузыря одного из солдат. Который вдруг надумал его освободить.

Еще даже не встав, а только проснувшись, он увидел странное передвижение по казарме каких-то посторонних людей и прижатого к стене дневального. Если бы он был срочником, все могло бы обойтись. Но этот перегрузившийся с вечера водой военнослужащий был контрактником. Был профессионалом. Одним из тех, кто участвовал в операции на Агрономической.

— Полундра! — крикнул он не имеющую никакого отношения к уставу, но абсолютно понятную команду. И прыгнул под ноги одному из приближающихся врагов.

Тот упал, и, сцепившись, они покатились по полу, матерясь и опрокидывая табуретки.

— Рота, в ружье! — заорал кто-то в дальнем конце казармы.