Он снова смотрел на горизонт, на мёртвый город, где уже нет детей Человека, есть лишь их бездушные тушки, ставшие пищей, для симбиоза двух вирусных групп…, мертвецы ходят медленно, еле кое-как - вынужденный компромисс вируса, со своим носителем. Если ускорить своего носителя, электрическая активность сохранённых нервных окончаний, станет угрожающей, начнёт уничтожать сам вирус. В итоге, мертвецы еле двигаются, но они могут искать пищу, которую вирус, сможет использовать для культивации нервных клеток, служивших ему пищей.

Стало немного не по себе – дети Человека этого мира, превратились в подвижные фермерские хозяйства, для живых существ, коих и глаз то увидеть не способен. Организм, у которого нет мыслей, в коем зиждется такая крошечная часть Первородной, что это нельзя назвать даже энергией, не то, что душой. Этот, ужасно примитивный, хотя и изобретательный организм, сразил целую расу разумных Живых. И не просто сразил, а превратил в нечто отвратительное. Даже не в рабов, а в еду для себя самого. Если подумать, это даже хуже чем то, что случилось с его миром – в его мире, он хотя бы видел своего врага, понимал его мотивы, мог с ним бороться и…, впрочем, мотивы вируса ещё проще, ещё понятнее. Вирус просто хочет есть, и размножаться. Никаких иных мотивов у него нет. Это даже не зло, это просто природа, примитивные желания и стремления…

Истошный вопль пронёсся над городом. Он не обратил внимания – сгущалась темнота, солнце садилось за горизонт. Миллионы звёзд, вскоре осветят весь этот погибший мир.

Да, миллионы звёзд.

Ни тем странен этот мир. Ни тем как он погиб. Ни тем, что уникальные мутации двух вирусов, сделали их симбионтами и затем, прикончили владевшую планетой расу. Величайшая странность этого мира, даже не касалась этой планеты. Он потому и заглянул сюда, потому задержался.

Время – оно текло здесь так медленно, что секунда в мире Великих рас, равнялась дням в мире этом. Здесь время текло очень медленно. Он уже посетил множество таких миров – хотелось ему побродить по Мирозданию, но с тех пор как безумец в белой маске явился в безжизненной пустоши, он не мог рисковать и покидать потомков Великих рас слишком надолго. Да, собственно, уже после встречи с Охотниками Дадриама, этого делать не стоило. И он нашёл компромисс – миры, где время текло слишком медленно. Его не было месяцы и годы, но в мире Великих рас, проходили часы и дни. Он не уходил надолго, при этом уходя на многие месяцы. Парадокс, который подарило ему Мироздание…, во всех таких мирах, в мирах, где время почти остановилось, относительно мира Великих рас, небо было тёмным. Редко там виднелись яркие звёзды, да и те, не были таковыми - галактики и метагалактики, которые отдалились так далеко, что виделись крошечными звёздами, пятнышками света. Но здесь, всё иначе. Мир выглядит очень молодым. Звёзд на небе больше, чем в его родном мире, до прихода демонов. Млечный путь такой, каким он был и в его мире. Вся эта вселенная имеет почти тот же возраст.

Но время здесь течёт очень медленно, чего быть не должно.

Он несколько раз пересекал грань между этим миром и своим, пересекал не лично, используя сложные Формы, прежде чем замер тут, на этой крыше. Использовал и другие виды Форм, не требовавших разрыва мировой ткани. Но ошибки нет, всё именно так, как выглядит. Мир вокруг него не многим старше мира Великих рас, но время его летит столь стремительно, что, кажется, будто он невероятно стар. Китэгра пытался понять, что с этим миром не так, что делает его таким уникальным, но не смог найти ответов.