Сколько времени прошло, он не знал, но одно ему было известно точно — Тэя ничего не забыл…

Старый рыбак шёл по берегу моря и ворчал себе под нос, всякие нехорошие слова. Вот он остановился, плюнул сердито в море, на удочку свою самодельную глянул и поморщился. Чёртов шторм разбил лодку о камни, а там всё было и снасти и сети, всё в общем. Где золотых теперь добыть на это всё? С удочкой много не наловишь. Чего есть зимой будет? Эх, Баргово семя, что б их всех Прива крылами своими по передушила.

Делать нечего, старик сел на валун покрупнее, взял удочку в руки. Вздохнул тяжко.

За спиной что-то хрустнуло и шмякнулось. Оглянулся он и обомлел.

На песке лежит — ни рыба, ни мясо, ни зверь, ни человек, а кровавая каша какая-то. Кости торчат, кишки вокруг носу заплелись, рук-ног нету, ужас просто.

Старик потряс головой, зажмурился. Снова глаза открыл — а то бывает оно всякое. Может с медовухи оно и мерещится. А он её любит, медовуху-то. А кто ж её не любит? Только аристократы эти напыщенные и не любят, всё своё пойло ароматное из земель заморских выписывают, тьфу, кровопийцы, так. Не исчезло оно. Лежит, значит, кровью и гноем в море вытекает.

И в огне чёрном горит. Странно оно это. А как это вообще? Ну, бывает, али нет?

— Ааа! — Вскрикнул старик, когда нечто открыло единственный свой покрасневший гноящийся глаз. Подпрыгнул, удочку обронил, за сердце схватился.

А огонь тот чёрный всё ярче и ярче.

— Тикать надо. — Прошептал старый рыбак. Мысль показалась удачной. Секунды не прошло, а уж за скалами пятками босыми сверкает, на ходу осеняя себя знамением самой Привы.

Останки непонятно от кого, полностью скрыло в чёрном огне. Столб пламени поднимался всё выше, пока не достиг высоты человеческого тела. А затем исчез — порывом ветра его смело в сторону и язычки пламени, рассеялись один за другим.

На месте, где недавно пылал чёрный огонь, стоял высокий, златокудрый, бесконечно прекрасный молодой человек, в простой серой рубашке, серых штанах и с кожей серой.

Он мрачно хмурился, что несколько портило его прекрасный лик. Глаза пылали злостью, а губы были сердито сжаты. Сделав пару шагов, он присел на валун. Стал смотреть на далёкий горизонт, подставив лицо свежему морскому бризу.

Спустя несколько минут, глаза его сверкнули озорной искоркой и губы растянулись в улыбке.

— Какой ловко он меня провёл! — Восхищённо молвил человек.

Несколько минут он молчал, проверяя свои воспоминания — вроде бы, ничего не исчезло, как минимум, следов такого исчезновения, он не обнаружил. Возможно, всё уцелело. Возможно, нет.

Но всё же, как изобретательно он его чуть было не убил!

— Это будет одно из лучших моих приключений. — Убеждённо произнёс он. А потом добавил к своим словам. — Великий Китэгра, ты определённо достоин, принять смерть из рук Великого Тэя!

Ему придётся снова искать обратный путь, снова возвращаться, но теперь он не станет задерживаться, вернётся быстрее, чем в прошлый раз. Этот Великий сумел его не только обмануть, не только безмерно удивить — но едва не убил! Такого с ним уже очень давно не случалось.

Жаль шпагу. Потерял где-то, пока заклинание тащило его сквозь десятки миров. Вряд ли получится найти её, но он попытается — убив Китэгра и вооружившись новым трофеем, взятым с тела погибшего Великого, он отправится на поиски шпаги. Но не раньше.

Он поднялся на ноги и с улыбкой посмотрел в голубые небеса незнакомого мира.

Как странно и удивительно — он почти забыл это чувство.

Однако Мироздание всё ещё способно по-настоящему удивить Великого Тэя!

17

Китэгра возник на плоской как стол низине, окружённой каменистыми, иззубренными утёсами.