Но на Саманту мое заявление никак не подействовало.

– Это не имеет значения, – ответила она. – Главное, ты был в армии, что говорит в твою пользу. Еще один плюс заключается в том, что в Белфасте ты был мелким гангстером. А самое лучшее – то, что ты работал на ирландскую мафию в Америке. Именно это обстоятельство и позволяет нам считать, что ты идеально подходишь для внедрения в группу «Сыновья Кухулина». Дэн Конелли из ФБР говорит, что ты один из лучших агентов, с которыми ему приходилось работать: опытный, умелый, находчивый, безжалостный, дерзкий и на удивление дисциплинированный.

– Ты, значит, успела переговорить с Дэном? Как мило с его стороны продать меня со всеми потрохами!

– Нет, ты не понял... Дэн отзывался о тебе очень хорошо... Послушай, Майкл, скажу тебе совсем откровенно... Я шла на большой риск, когда бросила все и полетела в Испанию поговорить с тобой. Мне не верилось, что ты нам подходишь, но сейчас, когда мы встретились, я убедилась, что ты как раз тот человек, который может выполнить для нас эту работу. Черт, я не сомневаюсь, что ты сумеешь внедриться в эту шайку и собрать необходимую информацию, которая поможет нам ликвидировать «Сыновей» прежде, чем они успеют погубить мирный процесс. Сам подумай: еcли они сумеют провести в Штатах ряд терактов, протестантам волей‑неволей придется как‑то на это ответить. ИРА в свою очередь тоже должна будет отреагировать... Так оно и пойдет, и тогда на мирном договоре и на всей работе, которую мы успели проделать, придется поставить большой жирный крест.

– Веселенькая перспектива, – вставил я, слишком разозленный, чтобы шутить.

– Естественно, если ты выполнишь эту работу, мы постараемся убедить испанское правительство снять с тебя все обвинения, – сказала Саманта с самодовольной усмешечкой и, откинувшись назад, скрестила ноги, испортив мне всю картинку.

Я тоже улыбнулся. Интересно, за кого они меня принимают? За слабоумного? За полного идиота? За деревенского простачка, впервые покинувшего родной остров?

– Почему этой вашей группой не займется ФБР? Пусть они внедрят в нее своего агента. Ведь это же их страна, – сказал я, так сказать, для затравки.

– ФБР боится подойти к «Сыновьям» и на пушечный выстрел, – ответила Саманта, злобно сузив глаза.

– Это почему же?

– Мы планируем внедрить в группу нашего человека в самое ближайшее время. Нам нужно успеть сделать это до того, как СК откроет боевые действия, что произойдет, по нашим расчетам, незадолго до официального объявления о перемирии. Иными словами, наш агент должен попасть в группу в ближайшие две недели. ФБР же считает, что в сложившихся обстоятельствах подобная попытка будет не только безрассудной, но и опасной, – спокойно сказала Саманта.

– Иными словами, ФБР считает ваш план чистой воды самоубийством, – констатировал я и улыбнулся еще шире.

– Д‑да, пожалуй, можно сказать и так, – пробормотала Саманта несколько смешавшись.

– Но вам, похоже, мало того, что вы спланировали идиотскую операцию. Из всех людей вы выбрали именно меня – человека, на которого охотятся ирландские мафиози из Нью‑Йорка, и хотите, чтобы я внедрился в раскольническую группировку ИРА, – сказал я с издевательским смешком.

У Саманты сделалось обиженное лицо.

– Послушайте, мистер Форсайт, я не...

– Не надо называть меня «мистер Форсайт», детка. Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Уж лучше я посижу в Севилье, думаю, там совсем неплохо по сравнению с теми местами, где мне пришлось побывать. А теперь... Как говорится, я вас больше не задерживаю. Рад был познакомиться, и все такое.