|
- Ты обленилась, - заметил он, сбрасывая туфли и зарываясь пальцами ног в прохладный песок. - И на мол не полезла! - Я обленилась, - подтвердила она. Они скинули одежду и подошли к воде. - Не толкайся! - Пошли. Давай, кто быстрее до скал? На этот раз он выиграл. Они нежились на пограничных столбах Атлантики, как любая купающаяся парочка, в любую эпоху и в любой стране. - Я могла бы остаться здесь навсегда. - По ночам тут бывает холодно, а если будет буря - можно подхватить простуду, или тебя смоет в океан. - Я имею в виду, - поправила она, - если бы все было как сейчас. - Verweile doch, du bist so schon, <Остановись, мгновенье, ты прекрасно. (нем.).> - вспомнил он. - Фауст на этом проиграл пари, помнишь? Так же проиграл бы и Спящий. У Юнгера есть стихи об этом... Эй! Что с тобой? - Ничего. - С тобой что-то не так, девочка. Даже я это вижу. - А если и так, что с того? - Как это что? Все! Скажи мне. Ее рука протянулась мостом между их камнями и встретила его руку. Он повернулся на бок, и молча смотрел на атлас ее мокрых волос и слипшиеся ресницы, смуглые пустыни щек, кровавый оазис рта. Она сжала его пальцы. - Давай останемся тут навсегда, - подхватим простуду, и пусть нас смоет в океан. - Ты хочешь сказать... - Мы могли бы сойти на этой станции. - Может быть. Но... - Но тебе это нравится? Нравится большая шарада? Он смотрел в сторону. - Я думаю, ты был прав, - сказала она, - в тот вечер, много лет назад. - Какой вечер? - Тот вечер, когда ты сказал, что все это шутка - что мы последние живые люди на Земле, пляшущие перед машинами, которыми управляют негуманоидные существа, по неизвестным причинам решившие нас изучить. Кто мы такие - разве мы волны на экране осциллографа? Мне надоело быть объектом наблюдения. Он по-прежнему смотрел в сторону моря. - А я, пожалуй, полюбил Круг, - ответил он наконец. - Вначале я относился к нему амбивалентно. Но несколько недель/лет тому назад я посетил место, где раньше работал. Оно стало... совсем другим. Больше. Эффективнее. Но дело не только в этом. Не только в том, что там много вещей, до которых я не мог бы додуматься лет пятьдесят-шестьдесят назад. У меня там возникло странное чувство. Со мной был директор по технологиям - маленький болтун по имени Тенг, он ныл и плакался почище Юнгера, а я смотрел на эти тандем-резервуары и на ярусы аппаратов, выросших из скорлупы нашего старого здания - словно как из чрева матери - и вдруг почувствовал, что когда-нибудь что-нибудь родится из всей этой стали и пластика, и пляшущих электронов, в таком вот нержавеющем и недоступном месте, - и это что-то будет так прекрасно, что я хотел бы там присутствовать, чтобы его увидеть. Вот такое чувство у меня возникло. Но если бы это мгновение можно было остановить... Во всяком случае, Круг дает мне билет на спектакль, который я хочу увидеть. - Милый, - сказала она, - только предвкушения и воспоминания наполняют сердце, текущее мгновенье - никогда. - Возможно, ты права. Он сжимал ее руку все крепче, пока сокращалось расстояние между их глазами. |
