Постепенно Севером овладела дремота, но перед его мысленным взором продолжали возникать одна за другой различные ипостаси богини, включая и напяленную на себя демоном личину. Неожиданно в памяти всплыла и сама четверка уродливых демонов, а вслед за ними и Гранринг, а за ним — то снятый со стены лук без тетивы, то разоренные алтари в потаенной комнатке.

Наконец заснул и он, и только Стакул продолжал бодрствовать. Казалось, ему не нужны ни еда, ни вода, ни сон, и трон Крови не имеет над ним никакой власти, но на самом деле это было не так.

Стальной Кузнец чувствовал, что и он уже не так силен, как прежде, но не испытывал по этому поводу сожалений.

«Обидно лишь,— думал он,— что смерть пришла именно теперь, когда Рок повернулся ко мне лицом. К сожалению, лишь на краткий миг.»

Они проснулись почти одновременно и совершенно разбитыми, словно и не отдыхали вовсе, а напряженно трудились всю ночь. Теперь даже Соня не рискнула оспаривать мнения Хэлдира о том, что трон Крови высасывает из них силы. Быть может, краткий сон даже ускорил дело.

— Нам нельзя больше спать...— заявила она хмуро, и маг кивнул, соглашаясь.

Он посмотрел на Севера, который, пристроившись на штабеле стенных панелей, рассматривал бесполезный лук. Как удобно он ложится в руку... Воин перевел взгляд на стену, где четыре торчавшие из камня руки держали его когда-то, и вдруг заторопился.

— Хватит сидеть! — От внезапно вспыхнувшего озарения он почувствовал неожиданный прилив сил.— Пора уходить!

— Ты что это такое задумал? — насторожилась Соня, сдерживая едва вспыхнувшую радость, чтобы не разочаровываться после.

— Может, все-таки не стоит торопиться? — задумчиво спросил Хэлдир.

— Хватит! — повторил Вожак.— Еще один такой день поисков и ночь «отдыха», и ни один из нас по утру на ноги подняться не сможет.

Только Стакул не произнес ни слова. Он просто забросил за спину мешок с книгами и инструментами, взял в одну руку молот, в другую — наковальню, и хотя еще накануне мог проделать это с легкостью, теперь такое усилие потребовало от него предельного напряжения сил. Он выпрямился, вопросительно глядя на Севера.

— Идем!

Вожак подхватил оставшиеся книги и свое оружие. Все одновременно вступили в искрящийся круг и замерли, вопросительно глядя на Севера: что теперь?

Ничего не говоря, Вожак опустил вещи на пол и взял лук в руки, в последний раз примериваясь к нему. Затем вложил оружие в верхнюю пару рук богини, и изгибы соединения рогов точно легли в ее ладони. Ничего не произошло, но это маленькое совпадение неожиданно придало людям сил. Север же взялся за концы рогов и потянул их вниз, чтобы завести за вторую пару широко расставленных рук.

Глядя на замершего в неимоверном напряжении воина, Хэлдир ругал себя последними словами.

Он помнил, скольких усилий стоило его молодому другу снять оружие со стены, а теперь смотрел на его спину и руки, покрывшиеся невообразимыми буграми могучих мышц, и как заклинание повторял про себя: «Давай... Давай... Ты можешь!». Мягко, почти беззвучно, оружие легло на предназначенное ему место, а Вожак едва не повалился на под. Как только оружие оказалось в ладонях богини, руки ее сдвинулись, пусть не намного, но заметно, свечение ослабло и одновременно граница его стала непроницаемой для взгляда. Люди начали растерянно озираться, и даже Север на миг позабыл о навалившейся на тело боли.

Внезапно пол под ногами дрогнул, и Соня невольно подумала, что, похоже, сбываются худшие предположения. Статуя начала бледнеть на глазах, передавая уже ослепительное сияние стенам. Последним, что девушка увидела, перед тем как выступившие от непереносимо яркого света слезы окончательно застлали ей глаза, оказался лук в руках Севера со свисающей с одного рога, так же сияющей тетивой.