— Ну и что нам теперь делать? — Холд задал наконец вопрос, вертевшийся у каждого на языке.

— А что изменилось? — холодно ответила Халима и смерила старого воина брезгливым взглядом.— Трус и предатель получил то, к чему стремился.— Теперь она обращалась ко всем.— Покопайтесь в своих душах и ответьте честно, многие ли из вас всерьез верили, что отступники выберутся на волю? — Она обвела мужчин торжествующим взглядом.— Я думаю, никто!

«Колдунья, как всегда, рада чужой беде,— подумала Соня.— Хотя она, безусловно, права. Все мы ожидали для предателей именно такой участи, однако каждый наверняка надеялся, что ошибается. Правду она сказала, но, как ни странно, в ее устах даже правда становится грязной…»

— Уходить надо! — неожиданно заявил Чико.— Я не желаю сдохнуть ни с золотом, ни без него!

Если бы только Халима могла предположить, что ее обвинения в трусости сработают не так, как она рассчитывала, а наоборот! Она бы воздержалась. А так получилось, что она выставила напоказ общую постыдную тайну. Чего же теперь стесняться?

— Ты хочешь повторить его судьбу?! — зло огрызнулась она.— Давай! Проваливай!

— Уходить нужно вместе,— поддержал Чико Каруго.— Поодиночке мы все погибнем!

Окинув ненавидящим взглядом толпу притихших воинов, Халима поняла, что все согласны с Каруго. Никто, правда, с ней не спорил. Все старательно прятали глаза.

— А-а! — вскричала она, совершенно теряя голову.— Вы все заодно! Уроды! Я всегда говорила, что на западе живут лишь изнеженные трусы! Но, клянусь Тьмой,— прошипела она,— вы заплатите за предательство!

Каруго, однако, в ответ на ее оскорбления лишь гордо вскинул голову.

— Моя честь не требует от меня бессмысленной смерти! — едва сдерживая ярость, ответил он.— В любом случае решать не тебе.— Он повернулся к Северу.— Я высказал свое мнение, но никогда не откажусь исполнить приказ.

— Я считаю, что ты прав,— отозвался Вожак.— Сейчас самое время вернуться.— Он увидел как вспыхнули гордостью глаза старого зингарца и ненавистью — черные глаза Пифии.— Однако мы пойдем вперед,— сказал он после паузы.

— Не понимаю,— изумилась Соня.— Быть может, объяснишь?

— Да что тут объяснять? — махнул рукой Север.— Вчера мы получили предупреждение, чтобы дальше идти нельзя. А сегодня поутру нам показали, что станет с теми, кто рискнет вернуться назад.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Халку позволили добраться до нас только затем, чтобы он предупредил нас?!

— Все может быть,— не стал спорить Север.— Но если отбросить любые догадки, ясно одно: мы угодили в ловушку, и выбраться из нее по той же дороге, по которой мы пришли сюда, нам не дадут.

— Что ж по-твоему, мы обречены? — с вызовом спросила Халима, и Соня удивилась: как она не поймет, что нельзя бесконечно испытывать терпение, да еще когда все так плохо.

Однако Север лишь улыбнулся и спокойно ответил:

— Нет, почему же? Просто теперь нам придется драться. Драться и уходить все глубже. Туда, где нас не ждут. Драться и ждать, когда представится возможность вырваться отсюда.

Несмотря на то что мнение Вожака всегда принималось безоговорочно, на сей раз Соня увидела, что большинство не согласно с ним. Людям по-прежнему не верилось, что они не пробьются к выходу.

Всего и пройти — два зала. А там и пожарище, до конца еще не прогоревшее, которое защитит их от любых зубов. Правда, никто пока не высказывался, но девушка не могла отделаться от впечатления, что все готовятся к драке. Несколько мгновений спустя им действительно пришлось драться. Только не так, как они предполагали…

— Что это?! — неожиданно воскликнул Прыгун и затрясся как осиновый лист.