Кто рассмеялся первым, Север не заметил, но через считанные мгновения люди опустились на пол там, где стояли, не в силах сдержать рвущегося наружу дикого хохота. Как они провели зубастых маломерков! Хохотали все: десятники и даже Кучулуг, Север и позабывший о своих страхах Прыгун, Соня и Халима. Север впервые увидел ее не ехидно улыбающейся, а смеющейся без причины, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны…

Как ни странно, именно заливистый хохот простой красивой девушки, в которую совершенно неожиданно превратилась Пифия, подействовал на Вожака отрезвляюще. Он согнал с лица глупую улыбку и какое-то время продолжал просто смотреть на Халиму, в очередной раз удивляясь про себя странному несоответствию ослепительной внешности девушки и ее совершенно невыносимого характера. Она почувствовала этот взгляд и мгновенно отыскала Севера в толпе, посмотрев на него призывно и многозначительно. Вожак поспешил отвести глаза. Он направился к границе темноты, пытаясь рассмотреть, куда они в конце концов попали, и угадать хотя бы приблизительно, что их здесь ждет.

Север прошел несколько дальше, чем рассчитывал — за границу светового круга — и остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Когда он вновь пригляделся, то сразу понял, что место это при всей его схожести с предыдущими залами, отличается от них. И, наверное, Халима права: замок был заперт не напрасно.

Он и сам не понимал, на чем основывалась его уверенность, ведь ни кричащей роскоши, ни даже следов ее он здесь не увидел. Вдалеке стояла, как ему показалось, статуя, и он, надеясь, что не ошибся и темный силуэт именно изваяние, а не притаившееся живое существо, медленно двинулся вперед. По мере того как Вожак подходил ближе, он все больше уверялся, что глаза не обманули его: уж слишком неподвижно монумент стоял в неестественной для притаившегося в засаде воина позе.

Подойдя вплотную, он увидел, что статуя выглядит и в самом деле странно. Вроде бы человек и не человек одновременно. Или, по крайней мере, не совсем человек… Странное создание было одето в просторную мантию, которая широкими складками спадала до пола и полностью скрывала тело, судя по всему, принадлежавшее человеку, но из того места, где должна была находиться шея, вытягивалось толстое змеиное тело не больше локтя длиной. Голова существа оказалась непропорционально маленькой, а морда (ибо лицом это назвать было трудно) — отвратительной.

Еще более мерзкой она казалась из-за того, что все-таки отдаленно походила на человеческое лицо.

Длинная, вытянутая книзу, она могла бы напоминать лошадиную (среди людей такое иногда случается), если бы не четкий рисунок на коже, какой бывает только у гадов. В раскрытой пасти виднелось множество тонких длинных зубов.

— Халима!

Север обернулся и поманил девушку. Та быстро направилась к нему, явно заинтересовавшись находкой Вожака, и, не дойдя до статуи один шаг, остановилась.

— Это нааг! — мрачно и вместе с тем торжественно произнесла колдунья. Она протянула к статуе руку, но, так и не коснувшись, отдернула ее; словно обожглась.— Я должна подготовиться,— неожиданно глухим голосом проговорила Пифия.— Прикажи никому ничего не трогать в этом зале. Особенно это относится к статуям нечеловеческих существ и незнакомым предметам.

— Ты чего-то опасаешься?

— Сама не знаю,— честно призналась колдунья и посмотрела на Севера открытым взглядом, но тут же отвела глаза, подумав, что настало, видимо, время для обещанных Странником находок.— Нааги славились очень мощной магией… Черной магией,— подумав, добавила она.— И если нам доведется столкнуться хотя бы с одним из них…— Она качнула головой, и несколько десятков тоненьких косичек, из которых состояла ее прическа, стайкой крохотных змеек метнулись к Северу, словно стремясь его ужалить.— Если столкнемся хотя бы с одним из них,— повторила она,— справиться с ним окажется весьма непросто.