Остальные щупальца отпрянули как по команде, но люди почувствовали, что это только начало.

Само пространство вокруг словно ожило. И хотя по-прежнему ничего вроде не происходило, воздух наполнился звуками. Так гром раздается все ближе и ближе, предупреждая о скорой и неизбежной грозе, а люди ищут убежище, чтобы укрыться от дождя. Сейчас со всех сторон доносилось неясное, но не предвещавшее ничего хорошего шуршание. Словно листы пергамента терлись друг о друга, скрипя и укладываясь в огромные стопки, гора которых все росла, грозя обрушиться на головы ратников, погрести их под собой.

— Что… Это?..— с запинкой спросил Прыгун, проклиная в душе тот день, когда решил спуститься в подземелья, чтобы разжиться деньжатами, не прилагая к этому особых усилий.

Впрочем, и остальные выглядели немногим лучше, а главное — никто так и не понял, что происходит. И только когда пламя факелов померкло, закрытое переплетением метнувшихся к людям отростков, стало понятно, что угроза на самом деле велика.

— Огня больше! — закричал Север и набросился с клинком на кровожадное растение.

Соня стояла с ним рядом и, не задумываясь, что делает, рубила и отсекала ветви. Щупальца же, казалось, действовали совершенно осмысленно.

Во всяком случае, они тянулись только к людям и никогда к неодушевленным предметам, словно каким-то образом различали их. Разумное существо, правда, наверняка попыталось бы зайти сзади и уж наверняка первым делом позаботилось бы о собственной безопасности. Гибкие же плети рвались вперед и, тут же обрубленные, сотнями валились на пол, но откуда-то все время появлялись новые и новые…

Схватка только еще набирала силу, а люди уже чувствовали себя загнанными в угол, многие уже мысленно простились с белым светом.

— Уходить пора! — крикнул кто-то.

— Некуда уходить! — отозвался Вожак.— Снаружи нас только и ждут! — объяснил он и вдруг посмотрел на пол.— А-а-а! Проклятье! Под ноги смотрите! — тут же приказал он.— Под ноги! И принесет мне кто-нибудь огня?!

Он кричал и рубил, рубил и ругался, а по квадратным каменным плитам ползли к нему гибкие, жесткие щупальца.

Точно змеи… Страшнее змей… Одно их, бесспорно, роднило: как и их животные собратья, гады растительные стремились добраться до теплой человеческой плоти.

— Больше огня! — крикнул Север, когда факелы наконец заполыхали.— Жгите все, что может гореть, иначе нам конец!

Он дрался как сумасшедший, и хотя Соня не уступала ему, да и остальные сражались с отчаянием людей, которые защищали свои жизни, довольно скоро стало ясно, что если что-то не изменить, причем прямо сейчас, то участь их решена. Крики доносились со всех сторон, и Вожак понимал: даже если они победят, кого-то из своих людей он не увидит уже никогда.

— Нельзя,— отозвался Кучулуг.— Сами сгорим!

— Плевать! — гаркнул Вожак.— Не сгорим, так засушат!

Их слышали все, и, пожалуй, последние слова Севера решили исход дела. Ратники, до сих пор топтавшиеся в нерешительности с факелами в руках, метнули их к стене, откуда исходила основная угроза. Огонь мгновенно взметнулся вверх по гранитным блокам, яростно пожирая растительных хищников. Те хоть и оказались живыми, но вспыхнули, словно сухая степная трава. Похоже, так зал может обратиться в раскаленную печь. Плохо, ох как плохо… Но Вожак тут же отогнал мрачные мысли — не время.

Он все еще продолжал орудовать клинком, когда вдруг понял, что драться больше не с кем. Хищные щупальца как-то разом отступили, и стало неожиданно тихо. Только на сей раз тишину нарушало негромкое потрескивание горевшей у стен трухи, в то время как волна огня, поднявшись к потолку, иссякла сама собой. Видимо, там, наверху, сгорело все. Или кошмарный враг бежал?

Не позволяя никому расслабляться, Север тут же устроил перекличку и кроме погибшего еще ночью Сога не досчитался еще двоих.