Ратники не стали задерживаться, а лишь водворили тяжелую крышку на место, прикрыли ее выдранной кочкой и отправились назад. Халима задумчиво шагала посреди отряда, отрешенным взглядом уставясь в спину Севера и думала о том, что не оправдались ее надежды. Эта надоедливая мысль все последние дни не выходила у нее из головы. Наказы Странник давал впустую: не за кем оказалось следить и нечего отбирать.

Один раз показалось ей, что Север нашел что-то, да и то она ошиблась. Хотя поток силы… Даже заколка раскалилась… И все-таки — нет. Скорее всего, это из-за той тайной комнаты с изваянием. Ее же личные планы… Тут она подумала, что зря, пожалуй, поторопилась.

Ведь не только за диковинами отправилась она сюда, была и иная причина, причем не менее важная… Нет, нельзя уходить сейчас… Ах! Проклятая несдержанность! Мало ее учила Разара! Теперь придется что-то спешно придумывать, чтобы объяснить всем, почему она столь резко изменила мнение.

Она пристально смотрела на могучую фигуру Вожака, на мощные пласты мышц, мягко перекатывавшихся под тонкой кольчугой, и думала о том, сколько дремлющей, нерастраченной силы таится в этом человеке. Силы, которая подстать ее могуществу… Внезапно воин, возглавлявший отряд, остановился, и цепочка ее размышлений разорвалась в самом начале.

Север поднял руку, и все тотчас замерли. В первое мгновение Халима не поняла, что его насторожило, да и теперь, в полной тишине, она по-прежнему не могла различить ни звука. Ее даже начало злить, что он, мужчина, оказался чувствительнее ее, сильной колдуньи, и видит то, чего никак не может увидеть она! Видеть!

Ее словно осенило, и в тот же миг Пифия различила едва заметное свечение, проникавшее в зал через один из проломов. Шли бы они с факелами, наверняка ничего не заметили бы! Да и без обостряющих восприятие камней тоже. Она пристальнее всмотрелась в призрачный, словно сочащийся из камня, свет и еще раз подивилась необыкновенной чувствительности Вожака.

А Север уже медленно двигался вперед, и Соня шла за ним следом, отставая лишь на шаг. Ее заряженный арбалет лежал на сгибе руки, а вся фигура говорила о готовности мгновенно прикрыть возлюбленного. Именно сейчас Халима впервые подумала о том, что ее счастливая соперница делит с Севером не только постель, но и опасности тоже. Но даже смерть за него показалась ей желанной. Лишь бы в последний миг осознать, что он спасен, и тогда… Она почувствовала, как против воли глаза повлажнели, а сердце учащенно забилось… «Тьфу ты, дура! — выругала она себя.— Нашла о чем мечтать — о смерти!» Она украдкой смахнула так и не скатившуюся слезу.

— Вроде все чисто,— сообщил Север, слегка покосившись на свою подругу, словно спрашивая ее мнения, и та кивнула, соглашаясь.

— На сотню шагов вперед нет ничего живого,— стоя за их спинами, сказала Халима, стараясь, чтобы голос ее не дрожал.

Воин, однако, и теперь не удивился. Он словно знал, что она рядом и, обернувшись, кивнул:

— Да, я тоже никого не чувствую.

Тем не менее, прежде чем войти в пролом, он вытянул меч и только затем осторожно двинулся вперед, держа перед собой обнаженный клинок. Соня пошла следом, держась в двух шагах позади, чтобы не мешать ему, но и суметь мгновенно прийти на помощь, если это будет нужно. Ход оказался просторным. По крайней мере, для девушки, хотя она и понимала, что, случись потасовка, Северу придется туго, просто потому что размахнуться негде. Драться придется ей, и она уже начала прикидывать, как стрелять, чтобы не задеть Вожака и в тоже время держать под прицелом возможно большее пространство.

А вот Север ни о чем таком не думал вообще.

Странным образом он чувствовал, что впереди никого нет, и такая уверенность удивляла даже его самого.