Леха сглотнул. Поежился от предательского холодка в животе.

Даже верблюд ломается под последней спичкой. Неужели то, что случилось на площади, было последней каплей, переполнившей их терпение? И теперь все выжившие, забыв о схроне, о распрях друг с другом, наоборот, объединились и все вместе идут сюда, чтобы…

Чтобы уж с гарантией…

Леха мотнул головой. Нет, только с ума не надо сходить!

Делать им всем больше нечего. Они же сами бы друг дружке глотки перегрызли, если бы на них миниган не глазел шестью черными дулами…

Восемь плотных скоплений из точек. Восемь машин, восемь команд. Вон и скопление из трех звездочек – каперы…

Но если они идут не сюда, то, значит, схрон где‑то на этой прямой между Гнусмасом и северным проходом в стене? Где‑то в пустыне. Леха крутанулся в долину – ну и где этот однорогий умник, который бил себя в грудь и кричал, что уж в пустыне‑то схрона точно не будет?!

Сверху зашелестели камешки, осыпаясь. Со скальной стены мелькнула тень – и по валуну перед Лехой звонко клацнули копыта. Умник был тут как тут.

– С почином, рогатый. – Сатир спрыгнул на щебенку и уселся на корточках, пружиня туда‑сюда, будто собирался тут же прыгнуть обратно. – А ничего ты их там, хорошенькую кашку заварил. Больше половины из города не выбрались…

Карта все висела перед глазами полупрозрачным экраном, глаза вглядывались в восемь плотных скоплений – и сердце вдруг екнуло. Та группка, которую принял за каперов… Не факт, что это каперы. Вон еще одно скопление из трех звездочек. А вон и вообще из двух… Их просто покрошили в свалке, потому и меньше четырех. А каперы…

– Каперы… – голос невольно сел. Леха сглотнул. – Каперы выбрались?

– Каперы… – как выплюнул сатир. Мрачно вздохнул. – И каперы… Выбрались…

Нахлынуло облегчение, но всего на миг. Уж больно плохой тон у сатира.

– Которые?

– Не туда пялишься, рогатый… Южнее бери.

– Южнее? Но…

Леха замолчал. Увидел.

Южнее города зеленела группка из трех звездочек. Тоже быстро двигается в пустыню, только выехала из города с противоположного конца улицы. И двигается не к северному проходу, а как бы параллельно. Южнее, чем все…

– Где схрон?

– Ты будешь смеяться, но…

– Куда они идут?!

Если схрон где‑то в пустыне, то все зависит от того, как далеко он в пустыне. Кто раньше успеет – они от Гнусмаса или он сам отсюда? Будет ли еще один – на этот‑то раз точно последний, но все‑таки шанс, – или фортуна уже отвернулась? Потому что даже у нее сердце разрывается на это смотреть…

– Сюда они идут. Вон туда, – сатир махнул ручкой на озера.

Леха нахмурился. Посмотрел на озера, снова на сатира. Опять на озера.

– Ну в озере он! Под водой! – рявкнул сатир. Карта погасла, но Леха тут же щелкнул по браслету, жадно вглядываясь в карту.

Ну да, конечно. Если схрон здесь, в Кремневой долине… тогда понятно, почему восемь команд прогеймеров, выстроившись широкой линией, гонят сюда, к северному проходу. А каперы…

Там, в городе, решили не рисковать, не ввязываться в суету на площади – и выехать с другого конца города. И теперь им ближе до южного прохода…

Только от каперов до южного прохода чуть дальше, чем остальным охотникам до северного. А задержать их…

Восемь команд. Это восемь джипов и еще два десятка вооруженных ребят. Да не просто ребят, а профессиональных игроков, способных здесь, в игре, дать фору любому настоящему спецназовцу…

– Ну чего встал?! – рявкнул сатир.