Тамаё осушила весла, легла на спину и вытянулась. Давненько она не смотрела вот так в небо, такое восхитительно высокое, недостижимое. Она лежала, глядя в зенит, и ей казалось, что она возносится на небеса. Тамаё медленно прикрыла веки. И слезы, брызнув, увлажнили ее ресницы.

Она и сама не знала, сколько времени так пролежала, как вдруг вдали послышался шум моторки. Сначала Тамаё не обратила на это внимания, но шум приблизился, она села и огляделась. Это был Томо.

– Вот вы где. А я вас обыскался.

– Что‑нибудь случилось?

– Пришли инспектор Татибана и этот Киндаити, хотят, чтобы мы все собрались, у них какое‑то важное сообщение.

– В таком случае я возвращаюсь.

Тамаё снова взялась за весла.

– Нет, на гребной лодке слишком долго, – сказал Томо, подъезжая ближе. – Садитесь. Инспектор, кажется, очень торопится. Говорит, нельзя терять ни минуты.

– Но лодка…

– Мы после пошлем за ней кого‑нибудь. Давайте‑давайте, садитесь. Нельзя задерживаться, не то инспектор, чего доброго, рассердится.

Ни в словах Томо, ни в его поведении не было ничего неестественного, да и то, что он говорил, казалось вполне правдоподобным. Тамаё попалась на крючок.

– Хорошо. Будь по‑вашему.

Тамаё подгребла к моторке.

– Положите весла в лодку, – сказал Томо. – Если их унесет, потом не отыщешь. Я придержу моторку, а вы переходите Осторожно…

– Да, все в порядке.

Тамаё казалось, что она все делает правильно, шагнула – и в этот момент одна из лодок сильно накренилась.

– Осторожно!

Она споткнулась и налетела на Томо. Он протянул руку, словно чтобы помочь ей. Но тут же рука закрыла ей нос носовым платком, смоченным в какой‑то жидкости.

– Что вы делаете? – Тамаё отчаянно сопротивлялась, но Томо держал ее крепко, и мокрый платок прижимался плотнее и плотнее к ее носу. Она вдохнула, и кисло‑сладкий запах бросился ей в голову.

– Нет… нет… – Сопротивление Тамаё постепенно слабело, и вскоре она в объятиях Томо погрузилась в глубокий сон.

Томо осторожно отвел растрепавшиеся волосы с ее лица, потом легко поцеловал в лоб и оскалился в усмешке. В глазах его горело желание, он сглотнул и облизал губы, как голодный зверь. Потом уложил Тамаё на днище лодки, нагнулся, заводя мотор, и направил моторку в сторону, противоположную вилле Инугами.

Кроме одинокого ястреба, парившего в поднебесье медленными, ленивыми кругами, никто ничего не видел.

Человек из тени

Километрах в четырех от Насу на противоположном берегу озера есть уединенная деревушка под названием Тоёхата. Небогатая деревушка, в которой еще можно было выжить во времена хорошего спроса на шелковичный кокон. Теперь же, когда экспорт шелка упал, как никогда, деревня словно вымерла. Конечно, не только Тоёхата – все деревни в окрестностях озера Насу оказались в таком же бедственном положении.

По западной околице деревни протекал ручей, и там, где он впадал в озеро, земля и песок, приносимые им, образовали отмель, которая с каждым годом расширялась, наступая на озеро. Отмель покрывали заросли тростника, сейчас засохшего и уныло колышущегося на ветру.

Среди этих зарослей и проскользнула лодка в устье ручья. Томо убавил газ и огляделся своими наглыми глазками – вокруг только мертвый неприютно качающийся тростник. Ни души ни на рисовых, ни на шелковичных полях – урожай давно убран. Только все тот же одинокий ястреб, кружа в небе, глядит на него с высоты.

Ухмыльнувшись про себя своей удаче, Томо пригнулся, словно прячась от чужих глаз, и направил лодку вверх по извилистой протоке между зарослями.