— Дух принял «Щит света», — произнёс бог-кузнец, когда боль почти исчезла. Он снял с пояса кожаную фляжку и поднёс к моим губам, — на, хлебни пару глотков, полегчает.

Первый глоток я воспринял живительной влагой, как и второй. А вот третий перехватил дыхание так, словно мне в глотку залили жидкого металла. Попробовав однажды гнумьей настойки, я думал, что пойла крепче просто не может существовать. Я ошибался!

— Очухался? — С улыбкой спросил Подгорный Владыка, когда я перестал кашлять, — что ж, тогда начнём ковать оружие. Ну-ка, что приготовил для тебя мой брат?

Бог-кузнец взял в руки один из свертков, встряхнул, и на его ладонь выпал тяжёлый, серебристо-голубой брусок металла. Повертев его на ладони, хозяин недр поднёс его к глазам и с восхищением принялся разглядывать. Только после того, как Чернобог хмыкнул, Подгорный Владыка перестал любоваться бруском и произнёс:

— Как долго ты собирал его? Даже у меня никогда не было столько Небесного металла!

— Не всех после смерти приходится провожать в мои владения, — ответил Учитель, — некоторым приходится показывать путь к звёздам. На тех дорогах порой встречаются капли затвердевшего неба.

— Хех, брат, уж мне то не нужно рассказывать эти сказки, — рассмеялся Подгорный Владыка, опуская брусок на алтарь, — что ж, я знаю, что получится из него. И достойный материал для рукояти есть, будет моим подарком младшему. Тёмный, придется потерпеть!

Гулко застучал молот, а меня вновь обдало жаром, исходящим от гигантской наковальни. В этот раз помощь Учителя почти не ощущалась, лишь на одной силе воли я сдерживался, чтобы не закричать и соскочить с проклятой жаровни, в которую превратился алтарь. С каждым ударом жар усиливался, а Чернобогу становилось тяжелее сдерживать мою боль. Последние десять ударов растянулись в вечность, я чувствовал, как шкварчит моё тело, а воздух наполнился вонью палёного мяса.

— Давно заготовил форму, для себя старался, — наконец-то бог-кузнец прекратил бить и вытер проступивший на лбу пот — пожалуй, это один из лучших боевых молотов, созданных мною. Брат, вдохни в него свою Силу, рукоять из мёртвого дерева примет Её.

Черная молния, сорвавшаяся с руки Учителя, ударила в такую же чёрную рукоять оружия, от которого я не отводил взгляда. Черная рукоять полностью поглотила энергию, а спустя мгновение на ней проступили золотые узоры. Само оголовье молота мягко светилось голубым светом, в котором мелькали серебристые молнии.

— Что ж, Младший, крепись! — произнес бог-кузнец, и опустил оружие на мою правую руку. Вместо того, чтобы услышать хруст ломаемых костей, я почувствовал, как мою руку обожгло лютым холодном. Холодом и тем ужасом, что испытывают большинство разумных перед смертью. Медленно холод распространился к кисти, а затем двинулся вверх. Смертельная стужа добралась до плеча, медленно перебралась на грудь, подступила вплотную к шее. И, когда я уже чувствовал ледяное дыхание смерти на своей правой скуле, внезапно холод остановился. Послышался облегчённый выдох Подгорного Владыки, а пленившая часть моего тела стужа медленно начала отступать.

— Я уж подумал, не приживётся, — сказал бог-кузнец, вновь протягивая мне фляжку, — хлебнёшь ещё? Нет? Ну и правильно. Я и сам дважды в день к ней стараюсь не прикладываться, иначе странные идеи посещать начинают. Что ж, думал, за день не справимся, но ты, Младший, пока в сознании. Брат, ты лучше знаешь своего подопечного, что скажешь?

— Продолжай начатое, — ответил Чернобог, — Ученик уже прошёл перерождение, в крайнем случае повторим.