— Доктор Риттерсдорф, — словно нехотя заговорил один из репортеров. — Как называется проект? «Психоз»? Остальные репортеры рассмеялись.

— Рабочее название проекта «Операция Пятьдесят Минут», — ответил Макрэ.

— Что вы собираетесь делать с больными, когда отловите их? — спросил другой репортер. — Заметете их под коврик?

— Для начала мы хотим разобраться в ситуации, — заметила Мэри. — Нам уже известно, что бывшие пациенты и их потомство живы. Я не утверждаю, будто мы знаем, насколько жизнеспособно общество, созданное ими. По-моему, его там вообще не может быть. Мы обеспечим лечение, кому сумеем, сосредоточив максимальное внимание на детях.

— Когда вы надеетесь попасть на Альфу Третью Эм-два, миссис доктор? — спросил репортер. Фотоаппараты защелкали, как стая улетающих птиц.

— Думаю, недели через две.

— Вы не будете получать за это деньги? — спросил журналист.

— Нет.

— Значит, вы уверены, что все это делается во имя общественного блага? Что причина только в этом?

— Ну-у, — сказала Мэри с некоторым колебанием, — это…

— Значит, Терра получит выгоду от того, что сунет свой нос в жизнь бывших пациентов психиатрической лечебницы? — Голос журналиста был преувеличенно вежлив.

— Что мне ответить? — спросила Мэри, обращаясь к Макрэ.

— Ответ на данный вопрос лежит вне компетенции доктора Риттерсдорф. По профессии она психолог, а не политик. А я отказываюсь отвечать.

Поднялся высокий худощавый репортер и спросил, медленно цедя слова:

— Неужели экспертам ТЕРПЛАНа не пришло в голову, что они должны оставить спутник в покое и относиться к его культуре, как к любой другой, то есть, уважая ее ценности и обычаи?

— Мы еще ничего толком не знаем, — неуверенно ответила Мэри. — Возможно, когда будем знать больше… — Она запуталась в объяснениях и умолкла. — Но это не культура. У нее нет традиций. Это общество, состоящее из психически больных людей и их потомства, общество, возникшее всего двадцать пять лет назад. Незачем преувеличивать его значение, сравнивая с культурами Ганимеда или Ио. Какие ценности могут создать психически больные люди, да еще за такое короткое время?

— Но вы сами говорили, — буркнул репортер, — что пока ничего о них не знаете. Все, что вам известно, это…

— Если они создали стабильную и жизнеспособную культуру, мы оставим их в покое, — резко прервал его Макрэ. — Но решение будут принимать эксперты, такие, как миссис Риттерсдорф, а не вы и не я. Откровенно говоря, мы считаем, что нет ничего более опасного, чем общество, в котором доминируют психически больные люди. Из этого может возникнуть самое худшее, что только можно представить: фанатический религиозный культ, параноидальное националистическое мировоззрение, варварская деструктивность маниакального типа. Это вполне оправдывает наше исследование Альфы Третьей Эм-два. Этот план должен защитить наши собственные ценности и нашу собственную жизнь.

Репортеры молчали, выступление Макрэ, похоже, убедило их. Мэри тоже была согласна с ним.

Потом, когда они с Макрэ покинули комнату, она спросила:

— У экспедиции и вправду такая цель?

— Вы хотите знать, сильно ли мы обеспокоены существованием безумного общества? Разве подобное общество не должно нас беспокоить? — спросил Макрэ, глядя на нее. — Думаю, официального объяснения должно хватить даже вам. — Понимаю, я не должна спрашивать. — Она смотрела на молодого чиновника ТЕРПЛАНа. — Я должна…

— Вы должны заниматься терапией — и это все. Я же не говорю вам, как лечить больных, зачем же вам подсказывать мне, как делать политику? — Взгляд его был холоден.