Они прошли в шлюзовой отсек, и за ними, подобно раздвижной двери, сомкнулась стена. Со всех сторон задул легкий ветер – ветер, напоенный запахом тимьяна и убивающим постороннее семя газом. Потом стена снова раздвинулась.

Друзья оказались в помещении, похожем на лабораторию. В одном из углов возвышался стеклянный цилиндр, в котором светилось что‑то неразличимое, зеленого цвета. От него к бесчисленным шкалам протянулись трубки, на которых подрагивала белая маркировка. Иногда из грушевидных, цвета слоновой кости, тел доносилось негромкое шипение.

– Контрольное устройство, – сказал робот. Он до‑прежнему продолжал скользить по прямой. Ал и Рене шли за ним.

Миновали узкий ход, дверь‑рамку, в которой колыхалось что‑то напоминающее занавес из тумана.

– Это последний контроль, – объяснил защитник. – Просвечивающая рама.

Они оказались перед стеной. Робот подступил к ней вплотную. Она раздвинулась.

– Мы вступаем в святая святых Внутренней Зоны, – сказал робот.

7

Они попали в коридор.

Тяжелый, влажный воздух, фиолетовое свечение, перекатывающееся, будто клубы пара. Правая сторона была свободна, скользкий пол прямой линией убегал вдаль, и конца его они разглядеть были не в силах. Шаги по коридору отдавались, как шлепки.

А левую сторону коридора занимало сплетение проводов, труб, рефлекторов, нитей, палок и пластиковых оболочек. И в этом сплетении, на расстоянии двух метров друг от друга, сидели ярко‑красные, мясистые, со многими отростками создания, освещенные фиолетовыми лампами. Бесконечный ряд, тоже теряющийся вдали.

– Клетка с орхидеями, – пробормотал Ал.

Иногда, словно под порывом ветра, по ряду пробегало какое‑то движение, отдельные, напоминающие листочки органы начинали дрожать, напрягаться, вытягиваться и поворачиваться. Обладающие суставами трубочки любовно повторяли каждое перемещение листочков. Катушки разматывали проводки, лампы смещались на миллиметр. Из пола вырастали подпорки. По стеклянным трубкам медленно текла красная жидкость, попадавшая прямо в мягкую плоть этих созданий.

– Это люди, – сказал робот.

– Люди? – переспросил Ал.

– Они претерпели дальнейшее развитие, – объяснил защитник.

– Не верю! – воскликнул Рене.

– А какими вы их представляли?

Рене начал заикаться:

– Н‑не з‑знаю… другими… не такими…

– Для нас непостижимо, как из существ, подобных нам, произошли эти растения, – проговорил Ал.

– Нас это не удивляет, – возразил робот. – Развитие – переход был постепенным – происходило под нашим наблюдением. Будь вы биологами, вы сразу распознали бы, какие органы из каких произошли. Развитие пока ни в коей мере не завершено: вот, к примеру, рудимент желудка. – Один из его мерцающих огоньков сконцентрировался в луч, который высветил сплюснутую темно‑красную складку. Потом луч перепрыгнул на мягко пульсирующий мешочек. – А это – сердце, оно до сих пор существует, хотя не выполняет – и не могло бы выполнять – никакой задачи.

Фантазия заменила им сведения из биологии. Ал представил себе человека, с которого сняли кожу, соскоблили все ткани, вырезали кости и осторожно разъяли все органы. Если оставшуюся массу закрепить на каркасе, то и выйдет что‑то похожее… Его передернуло, он почувствовал, как от отвращения и ужаса пот выступил из всех пор. Что‑то неприятно сжало желудок. Он едва‑едва не отключился в самый последний момент. Но спросил все‑таки:

– А почему эти органы обнажены и не имеют защиты?

– Они не нуждаются в защите, – ответил робот.