Он вышел на балкон, встал рядом, оценил открывающийся вид. Виски обжигало ей рот. Оба молчали. Для нее это было смиренное молчание. Для него молчание что-то предваряло.

— Я знаю, зачем ты пришел, — сказала она, делая очередной глоток. Перед глазами все плыло, она стремительно пьянела.

— Все могло быть иначе, — со вздохом сказал Гласс.

— Я знаю.

— Я возлагал на тебя большие надежды.

Он погладил ее по плечу.

Она не раз ощущала на себе его прикосновения. И они никогда ей не надоедали. Сейчас ей хотелось упасть в его объятья и спать, пока не закончится весь этот кошмар.

Она допила остатки виски, налила новую порцию.

— Не спеши, — сказал он, — а то все выпьешь. К счастью, я принес еще одну бутылку.

Та же марка, та же емкость. Когда он ставил бутылку на стол, она заметила латексные перчатки.

— И еще вот это. — Он вытащил из внутреннего кармана коричневый пластмассовый пузырек, потряс им у нее перед лицом. — Чтобы крепче спалось.

Она забрала пузырек, кивнула.

— Я так и думала.

— Я подожду.

Во рту было сухо, сколько бы она ни пила. Она открутила крышку, вытряхнула несколько таблеток. Проглотила их по одной, запивая каждую щедрым глотком виски.

Он наблюдал за ней.

Таблетки проскакивали легко и ничуть не горчили.

— И еще одну пригоршню, — сказал он.

Она повиновалась. Глотки виски становились больше с каждой таблеткой.

Она уже не сдерживала слез. Пусть текут. Контуры города совсем размылись из-за влаги в глазах и алкоголя в крови. А теперь еще и эти таблетки… Она почти ослепла.

Когда она начала всхлипывать слишком громко, он шикнул на нее — но беззлобно, нежно. Как мужчина, успокаивающий любимую. Она постаралась плакать тише.

Опустевший пузырек упал на пол.

— Молодец, — сказал Гласс. — Теперь уже совсем недолго.

— А ты… ты подождешь… со мной…

Он посмотрел на часы. В глазах на мгновение мелькнула досада, но стоило ему моргнуть — и досады как не бывало.

— Да. Подожду.

Ее начало клонить в сон. Голова закружилась. Она закрыла глаза.

— Выпей еще, — сказал он.

Она выпила.

— Умница.

Она снова закрыла глаза. Город уносился прочь. Балкон. Квартира. Он. Стоять вдруг стало трудно. Она услышала звон стекла, но не потрудилась даже проверить, что разбилось и где. Ей хотелось одного: отдохнуть.

Вскоре трудно стало даже сидеть. Ей захотелось прилечь.

— Можешь не провожать.

Это было последнее, что она услышала. Уже из какого-то длинного темного туннеля. Она была слишком слаба, чтобы ответить. Пусть идет.

А она устала. Страшно устала. Спать. Нужно спать. Умиротворение…

И Линн Виндзор уснула.

ГЛАВА 111

— Готова?

Марина, кивнув, села в машину, и они поехали в Холстед.

Оба молчали. Из магнитолы доносился голос Джонни Кэша.

— Ты как? — наконец спросила Марина.

Джонни Кэш пел о том, что в его родном городке все принято делать с южным акцентом. Ему аккомпанировал какой-то умелый гитарист.

Фил кивнул, не отрываясь от дороги.

— Справляюсь. — Он улыбнулся и посмотрел на нее. — Справимся вместе.

Она положила ладонь ему на колено, и он не стал ее убирать.

Машин на подъезде к Холстеду оказалось больше, чем они рассчитывали: час пик еще не рассосался. За сумерками пришел проливной дождь. Тугие струи барабанили по ветровому стеклу подобно россыпям алмазов.