Она села, потянулась к стакану воды у кровати. Движение вызвало резкую боль в ребрах, и Аллисса зашипела.

Одар резко проснулся.

– Я помогу, – сонно пробормотал он.

– Прости, что разбудила, – она ощупала свое тело. Она была плотно перевязана бинтами.

Он вручил ей чашку.

– Как ты?

Лихорадка пропала, у Одара была одна голова, и она могла двигать рукой без боли.

– Намного лучше, – она выпила воду и отдала ему пустую чашку. – Это твой дом?

– Да, – он потянулся. Он сбрил бороду, его одежда была чистой, и его волосы были зачесаны назад. – Когда мы прибыли, я тут же вызвал целителя для тебя. Она зашила рану на твоем руке. Но там заражение, так что рана еще опасна. Лекарь обработала рану лекарством, есть надежда, что все будет хорошо. Она сказала, что останется шрам. И ребра заживают. Она посоветовала тебе оставаться пару дней в кровати, – он сжал подлокотник. – Эм… и она сказала, что твои ногти отрастают хорошо. Она нанесла мазь, чтобы помочь.

О. Аллисса не рассказывала ему о пытках в подземелье. Она сжала кулак, просила боль воспоминания угаснуть. Они выбрались из Рассека живыми. Это было важно. Остальное – шрамы, физические и эмоциональные – заживет. Но сейчас она не могла говорить об этом. Может, однажды.

– Я дам тебе поспать, – он встал, не заставляя ее говорить. Может, знал, что она не была готова. Или он не был готов услышать это.

Она схватила край его рубахи, притянула его к себе.

– Прошу, не уходи.

– Я останусь на пару минут. А потом я хочу, чтобы ты спала и восстанавливалась, – он устроился рядом с ней на кровати.

– Когда мы прибыли в замок? – спросила она.

– Два дня назад.

– Что? – как она могла быть без сознания два дня?

– Целитель дала тебе сильный тоник, чтобы ты спала, пока она занималась твоими ребрами и зашивала рану, – он рассеянно поднял прядь ее волос, покрутил пальцами. – Я не должен был позволять тебе ехать на лошади в таком состоянии. Я сделал раны хуже, – он вздохнул.

– Не переживай из за этого, – она была жива и вне Рассека. Они добрались до Френа. – На Империон напали? Или Кердан смог казнить короля и остановить войну? – прошли недели с их побега из замка.

– Не знаю, – он все еще играл с прядью ее волос. – Когда мы прибыли, я принес тебя в эту комнату, где ждала целитель. Я оставил тебя лишь раз, чтобы помыться и надеть чистую одежду. Я отправил родителям весть, что вернулся, но мы еще не говорили. Ты была важнее.

– А мои родители? Ты отправил весть им? – они горевали, веря, что она мертва.

– Еще нет.

– Почему? – им точно можно было сообщить.

Он отпустил ее волосы.

– Никто не знает, что ты здесь. Даже мои родители. Жана еще жива, и я хочу скрывать, где ты, пока мы не услышим новости от Кердана.

Одар всегда продумывал стратегии, когда она действовала, слушаясь сердце.

– Ты можешь хотя бы отправить солдата, чтобы он лично сказал моим родителям, что я жива? – им не получилось бы сообщить так, чтобы не узнал кто то еще.

– Я обсужу это с королем и королевой, – он медленно сел, а потом встал рядом с диваном. – Поспи. Когда тебе станет лучше, я познакомлю тебя со своими родителями.

– Ты уходишь? – она не хотела быть одной в чужой комнате, какой бы удобной она ни была. Она сбежала из Рассека не для новой позолоченной клетки.

Он потер утомленное лицо.