|
А уж пол — дощатый, некрашеный, грязный — полностью убедил меня, что к миру капитализма это заведение никакого отношения не имеет вовсе, оно на все свои сотню рентген, в смысле, процентов, выглядело исключительно по-рабоче-крестьянски. Богатых праздных буржуа здесь мною также замечено не было. Тут вообще было мало народу: пара сталкеров в комбинезонах с голубыми нашивками в дальнем, за колоннами, правом углу, да один молодой по виду мужчина в простой серой куртке и синих, как на Сергее, штанах — Анна называла их «джинсами». Справа у входа был не закрытый дверью проход, за которым виднелся широкий, плохо освещенный коридор. Возле того прохода стоял еще один охранник в маске и с оружием в руках. У правой стены имелось что-то вроде грубого деревянного прилавка, за которым было сооружено нечто похожее на продуктовую лавку с деревянными полками, на которых стояли немногочисленные бутылки, несколько невзрачных банок и что-то еще, что я не сумел разглядеть и узнать. За прилавком стоял средних лет мужчина, одетый в черный свитер и меховую безрукавку. Он дружелюбно кивнул Анне и вопросительно уставился на нас с братом. — Это со мной, — сказала, кивнув в ответ, девчонка. — Новички, натаскиваю вот… Спрут у себя? — У себя, — скривился мужчина, — но зачем отвлекать человека? Я за ту же цену возьму у тебя хабар, не обижу, не бойся, ты же меня знаешь, Анна! — Знаю. Но мне нужен Спрут. Дело тут не только в хабаре, не обижайся, Упырь. — Чего мне обижаться? Мое дело — торговать спиртным да жрачкой. Кстати, ошиваться в «Баре», ничего не покупая, не принято, — вновь обвел нас с двоюродным братом взглядом Упырь. — Это — Матрос, это — Дядя Фёдор, — представила нас Анна. — Мы с Матросом сходим к Спруту, а потом обязательно подкрепимся, не переживай. А Дядя Фёдор пусть пока «Non-Stop» хлебнет, дай ему баночку, я потом расплачусь. Я насторожился, но Анна меня успокоила: — Это не алкоголь, энергетический напиток с кофеином, витаминами и прочими фишками. Сразу бодрей себя чувствовать станешь. Ну, и чтобы не скучал, пока мы с Матросом сходим по делам. — Может, и я с вами? — на всякий случай спросил я. — Не стоит, — помотала головой Анна. — Спрут не любит сутолоки. Да не бойся ты, мы скоро! — Я и не боюсь, — соврал я. Ну, не то чтобы совсем уж соврал — мне скорее было неуютно и тревожно оставаться одному, нежели страшно. — И главное, — приблизившись ко мне, шепотом проговорила Анна, — ни во что не вмешивайся, ни в какие споры не встревай. Стой себе тихонечко и посасывай напиток. Понял? Я кивнул. Что ж тут непонятного? К тому же я меньше всего горел желанием во что-то здесь вмешиваться и встревать. Взяв протянутую барменом жестяную баночку, я отправился к одному из пустующих столов. Бармен же показал взмахом ладони охраннику, чтобы тот пропустил Анну с Сергеем, что человек в маске и сделал. И я, впервые с тех пор, как очутился в Зоне, остался один, без своих спутников. Пристроившись за столом, я принялся вертеть жестянку с напитком. Сверху к крышке было прижато кольцо и, логически рассудив, я понял, что его, для того чтобы банка открылась, нужно потянуть. Я потянул. Кольцо, отломившись, осталось у меня руке. |
