|
Мы тебе поверили, а ты… Ну да ладно. За хабар не переживай — заберешь назад свои тряпки и пушки… — А ну замолчи! — рявкнула, перебивая его, Анна. — Ишь, какой гордый! А куда вы без моих «тряпок и пушек»? Я чувствовал, слышал в голосе девчонки досаду на саму себя и смущение, ей определенно стыдно было своих необдуманных слов, но сдаться просто так ей не позволяла гордость. Они стояли друг напротив друга — Серега и Анна — набычившиеся, с горящими глазами, в одинаковых — я только теперь это заметил — сталкерских куртках, и мне опять подумалось, насколько же они красивы, даже в момент напряжения и ярости, насколько похожи, насколько подходят друг другу… И так мне стало тепло на душе, так хорошо, так радостно за них, что я, почти неожиданно для себя, хлопнул вдруг ладонью по столу. — Ша! Хватит собачиться!.. — Затем я перевел взгляд на девчонку и сказал: — Прости меня, Анна. Обещаю: такого больше не повторится. Но ты нам нужна. Правда, очень нужна. Не бросай нас, пожалуйста. Анна дернулась, фыркнула, а потом отвернулась. Стояла так долго, минуты две-три, а затем повернулась опять к нам и заговорила обычным своим голосом: — Значит так. Сейчас возьму нам что-нибудь пожевать и выпить… нам с Матросом, а пока будем есть, ты, Дядя Фёдор, подробно расскажешь: что за Мурзилка тебя напоил, что он тебе втирал, что ты ему выболтал. Понятно? Я, чувствуя, что бледнею, кивнул. Ведь я совершенно не знал, кто такой этот Мурзилка, зато, хоть и не вполне отчетливо, но несомненно помнил, что выболтал этому непонятному сталкеру все. Наверное, Анна без слов бы поняла это по моему взгляду, но она уже отправилась к прилавку за едой и выпивкой. Серега пошел ей помогать. И я решил соврать. Ненавижу врать, а тогда подумал, что правда моя может только все испортить — девчонка опять психанет, бросит нас на самом деле, а что в нашем положении может быть хуже? А от того, что я чего-то там наплел какому- то Мурзилке — разве от этого кто-то может пострадать? Тем более, я уверен, мой новый знакомый принял рассказ о путешествии во времени за обычный пьяный бред. Да и кто бы не принял? Такое и от трезвого услышать смешно, а уж от пьяного — и подавно. Анна с Серегой вернулись с бутылкой водки и тремя сочными отбивными. У меня сразу потекли слюнки, и я тут же забыл и о Мурзилке, и о своем проступке, и обо всем на свете вообще. Я впился в мясо зубами и принялся грызть его, едва ли при этом не урча. Мои спутники выпили по половине стакана водки и тоже принялись есть, но, по сравнению со мной, вполне пристойно. Мне захотелось пить, и я, вспомнив о так и не открытой банке энергетического напитка, вновь принялся вертеть ее в руках. Там, где отломилось колечко, виднелся выдавленный в жести треугольник. Я взял вилку и ее черенком надавил в это место. Попытка оказалась удачной — банка пшикнула, из продавленного отверстия полезла пена и я жадно припал к нему губами. — Нам оставь! — бросила Анна. — И вообще, я жду рассказа про твоего Чебурашку. — Про Мурзилку, — поправил я, с неохотой оторвавшись от баночки. И я стал рассказывать, как сталкер в серой куртке подошел к моему столу, как сказал, что нужно выпить водки, — ну, и дальше… Все, кроме моих откровений. Но Анну было не так-то легко провести. — И что, ему было неинтересно, откуда ты такой в Зоне взялся? — Ну почему… — заелозил я, — интересно, наверное. |
