Для живых же ничего еще не кончилось. Всесвятский запланировал банкет по случаю спасения города от банды, но Аргамаков от банкета отказался. О каком празднике может идти речь, когда из всех погибших похоронены лишь солдаты и юнкера? Да и то потому, что две войны приучили полковника заботиться о мертвых сразу же. Ведь «завтра» может и не быть
Аргамакова поддержали Шнайдер, Муруленко, многие другие члены правительства. Те, которым в первую очередь не терпелось определить отношение с прибывшей в Смоленск организованной силой. Они хотели вместо банкета немедленно устроить внеочередное совещание.
От совещания Аргамаков отказался, как перед тем отказался от банкета. В первую очередь надо было разместить людей, наладить хоть какую-то охрану города и только затем утрясать вопросы власти и подчинения.
Позади были бессонная походная ночь, утренний бой, дневные розыски уцелевших бандитов. Теперь вновь наступал вечер, и требовалось дать людям хоть немного отдохнуть, не забывая при этом о мерах предосторожности.
О рыскающей где-то поблизости банде Горобца Аргамаков не мог забыть ни на минуту.
Хотелось расположиться в школе прапорщиков, но там всем просто не было места, и в итоге отряд устроился в пустых казармах Копорского полка. Пленных же, надо сказать немногочисленных, передали Шнайдеру. Раз уж враждебные элементы по его части, то пусть он с ними и разбирается.
Повсюду были расставлены часовые, офицерская рота первой направилась на патрулирование улиц, а всем остальным Аргамаков приказал спать. Всем, включая свой крохотный штаб.
– Так. А теперь рассказывай! – Невероятно, однако за весь день полковник не нашел времени поговорить по душам с Орловским.
– Что? – улыбнулся тот.
Несмотря на усталость, он был рад видеть своего командира. Особенно рад, что последнему удалось не только организовать отряд посреди всеобщего хаоса, но и привести его к Смоленску в самый критический момент. В сводных ротах Орловский с радостью обнаружил солдат своего батальона. Тех, с которыми делил горе и радости Великой войны.
– Все. Я уж, признаться, не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Учитывая последние обстоятельства, – признался Аргамаков.
– Я тоже, – вздохнул Орловский.
По нынешним временам встречу можно было назвать чудом. Только в отличие от остальных злых чудес это чудо было невероятно добрым.
– Как в Смоленске оказался? Что из госпиталя ушел, я понимаю. Ну, так твои родные обитают значительно дальше. Или застрял по дороге?
– В общем, застрял. – В том, что теперь он действительно застрял здесь надолго, Орловский говорить не стал. – Только из госпиталя я не уходил. Бежал. Разгромили госпиталь. Я-то хоть ходячим был, смог вырваться, а большинство…
Продолжать подполковник не стал. Умолк, заново переживая случившееся и в сотый раз задавая себе все тот же вопрос: вправе ли он был спасать собственную шкуру, или надо было попытаться дать насильникам отпор?
– А что ты мог сделать? – понял терзания подчиненного Аргамаков. – Остановить толпу с одним пистолетом? И было бы на одного убитого офицера больше. Только и всего. Да и напали на госпиталь, как я понимаю, не днем.
– Ночью, – подтвердил Орловский. – Меня разбудили выстрелы и крики. Честно говоря, я растерялся. Не ожидал такого. Соседи по палате тоже были ходячими, вот мы с ними вместе и ушли. Утром вернулись, уже переодетые солдатами, а там одни трупы.
И опять Орловский не стал уточнять, в каком виде были трупы.
– В общем, делать там было нечего. О том, что рухнуло все, в городе знала каждая собака. Короче, мы решили пробираться каждый к себе домой. |