|
– Если бы ты была студенткой Академии, – сказала Хонор, понимая, что этой молодой женщине нужно руководство, которого не может дать ни один мужчина – не задевая уязвлённую гордость, – ты бы сейчас сидела в углу, потому что твой инструктор поставил бы тебя туда. – Хонор много знала о гордости, о том, как цепляться за её обрывки, когда у тебя больше ничего не осталось. Но больше знала о выживании. – А затем ты бы пробежала или проползла двадцать кругов по тренировочному полю, прежде чем лечь в постель, только для того, чтобы пробежать ещё двадцать, когда проснёшься.
– Он… – Дразнил тебя и издевался. – Она подняла бровь. – А ты потеряла контроль. Из за этой потери контроля тебя однажды убьют. – Сорроу была опасна, но без дисциплины эта сила могла превратиться в смертельную помеху. – Прежде чем мы проведём ещё один спарринг, поработаем над твоей дисциплиной. – Сорроу стиснула зубы, но на этот раз сумела сдержать гнев. Умница. – Ты когда нибудь медитировала? – Умение отделять разум от ужасов, причиняемых телу, одна из причин, по которой Хонор осталась в здравом рассудке после «нападения». Сорроу натянуто кивнула. – Меня научила бабушка. Я не пробовал этого с тех пор, как… – Я считаю, тебе это надо. – Хонор положила руку на плечо молодой женщины. – Я хочу, чтобы ты зашла в дом, приняла горячую ванну, сделала всё, что расслабляет тебя и делает счастливой. Карие глаза, уступившие место ярко зелёным, были мрачными, весь вызов иссяк, пока она внезапно не стала душераздирающе юной. – Ничего не помогает. – Делай всё возможное. – Ночные кошмары не могли исчезнуть за одну ночь, и Сорроу изменила это на фундаментальном уровне. – Сядь и пытайся медитировать. В следующий раз, когда я буду здесь, мы это обсудим… потому что ты, Сорроу, не можешь держать всё в себе. Я знаю. Блокнот, который она никогда не собиралась использовать, стал важным, как катарсис, который вытягивал яд. – Мы найдём что нибудь, что поможет справиться. – Сорроу сглотнула. – Думаешь, у меня получится? – Да. Сорроу нужно, чтобы в неё кто то верил. – Елена хотела прийти ко мне, – выпалила Сорроу без предупреждения. – Я знаю, что она спасла меня… но у неё есть крылья. – Она задрожала. – Я не могу. – Уверена, она понимает. – Сжав её плечо, Хонор подумала ещё кое о чём. – Сколько времени ты проводишь в одиночестве? – Я никогда не бываю одна. – Сорроу. – Это не так уж плохо. Моя семья… – Её губа задрожала, и она прикусила её так сильно, что на нежной плоти остались красные полумесяцы. – Они не знают об Ураме – история такова, что на меня напал сумасшедший и заразил опасным вирусом. Я думал, они отвергнут меня, когда изменения начнут проявляться, но они были замечательными. Мама была бы здесь каждый день, если бы я ей позволила. – Тогда позволь ей, – сказала Хонор, касаясь рукой щеки девочки. – Семья создаёт фундамент, который поможет выстоять и сражаться. – У Хонор никогда не было этого фундамента, поэтому она понимала ценность на уровне, который Сорроу не могла постичь. Кивнув, молодая женщина импульсивно обняла её. Хонор ответила на объятие, счастливая, что достигла момента, когда такие внезапные действия не заставили её вернуться в яму, где Эймос поймал её в ловушку. Когда она погладила рукой спину девушки, посмотрела в глаза Дмитрия, и что то невысказанное, но понятное промелькнуло между ними – Сорроу больше не принадлежала только ему, а им. Когда Дмитрий и Хонор уезжали от Сорроу, ему позвонили. – Дмитрий. – Грубый мужской голос пробудил к жизни древнее воспоминание. |
